Почему пасторы боятся библеистов?
История исцеления слепого Вартимея всем хорошо знакома. Сидя при дороге, Вартимей просил у проходящих людей милостыню (Мк.10:46-52). Узнав, что мимо в компании учеников проходит Иисус, он стал изо всех сил кричать, «Иисус, Сын Давида, помилуй меня!» Тут же люди начали его успокаивать, но он лишь еще сильней стал кричать: «Иисус, помилуй!» Наконец, Учитель подзывает Вартимея к Себе и исцеляет его.
На этот отрывок была прочитана тысяча проповедей в духе Августина или Оригена. И чаще всего проповедники предлагали следующую интерпретацию: Вартимей – это сам проповедник, т.е. раскаивающийся грешник. Молва о проходящем мимо Иисусе – это проповедь Евангелия. Люди, заставляющие Вартимея молчать – это неверующие родственники и друзья. Сброшенная одежда – это старый образ жизни, с которой прощается пришедший к Иисусу человек. Короткий разговор между Иисусом и Вартимеем также достоин внимания. В нем подразумевается, что грешник должен четко сформулировать то, что он конкретно ожидает от Бога, «ибо ищущий находит и стучащему отворят». Это ли то, что на самом деле хотел сказать Марк? В таком толковании пуд морали, но всего лишь щепотка истории.
Важно обратить внимание на контекст Евангелия: что предшествует этой перикопе? Что последует за ней? Какой тут ключевой, т.е. «золотой стих»? Какой жанр использует Марк? В чем состоит основной сюжет? Богословские термины, географические места и проч. Можно говорить и об иронии Марка, т.к. он приводит в пример слепого, который исповедует Иисуса фактически «наследным кронпринцем», тогда как этого еще не понимают Его зрячие ученики. Вартимей выступает в образе «идеального ученика», который пошел по «пути» Иисуса к Иерусалиму, тогда как 12 учеников этому образу еще не соответствуют. Об этом напоминается и в Евангелии от Иоанна, где слепорожденный заставляет молчать фарисеев, ибо Иисус пришел в мир сделать зрячих слепыми (Иоан.9:39). Марк же говорит здесь о вере. Не о догматической вере, которая сегодня разделяет христиан, а о вере, как об экзистенциальном акте доверия и исповедания того, кто есть Иисус и т.д.
Конечно, мое экзегетическое пояснение можно продолжить и даже написать на эту тему отдельную статью. Однако внимательный читатель уже заметил, что на его суд представлены два знаменитых толкования: аллегорическое и историческое. История церкви показала, что и то, и другое толкование могут мирно уживаться друг с другом. Однако порой между ними могут возникать конфликты [1]. В идеологическом комментарии важна не телега, а лошадь, которая должна тащить за собой телегу. В экзегетическом комментарии важна телега, т.е. инструментарий и средства, которые повлияют на работу лошади.
Почему же все-таки служители в постсоветском пространстве боятся библеистов? [2] Мне не раз приходилось становиться участником неудобной заминки, когда выступающий с кафедры во время проповеди, видя мое перекосившееся от улыбки или смущения лицо, начинал путаться и теряться. Я признался себе в том, что выражать свои эмоции публично перед кафедрой не совсем тактично и стал с непроницаемостью египетского сфинкса воспринимать братскую речь. Мой опыт, кстати говоря, оказался не единственным. Многие, зная, что в среде их аудитории есть преподаватели христианского университета, тоже начинают испытывать неприятный комплекс.
Итак, аллегорический подход к тексту является идеологическим, т.е. подразумевает прежде всего догматическую подготовку человека, нежели хорошее знание библейского текста (т.е. «матчасть» – знания, например, древних языков или знакомство с другой библейской литературой). Поскольку большинство проповедников в русскоязычной среде не имеет должной семинарской подготовки, это серьезно отражается на их проповедях. Там, где человеку не хватает знаний текста, уделяется место фантазиям и богатому воображению, которые и заполняют имеющиеся лакуны в сознании. В таких случаях, вместо ссылок на исторический контекст, параллельные места и проч. проповедник начинает нарочито драматизировать, морализировать и повышать уровень пафоса. Ставя чрезмерный акцент на личном благочестии, пасторы развивают среди своих слушателей скорее личную лояльность и исполнительность. С другой стороны, они могли бы порождать в них интерес к поиску проверенных данных. Сам пастор в каком-то смысле становится истиной в последней инстанции. В тот момент и начинается конфликт, когда гегемония «альфа-проповедника» публично или кулуарно подрывается критическими замечаниями ученого; ибо с древних времен так повелось, что знания дают авторитет. Или иначе: кто имеет знания, тот имеет власть. Именно поэтому пасторы могут довольно болезненно реагировать на критику в свой адрес. А поскольку отвечать нечем, интеллектуалы подвергаются остракизму: их называют еретиками, экуменистами, критиками и либералами.
Следовательно, если у человека нет академического образования (не обязательно формального) и он будет зациклен исключительно на догматической ортодоксии (слабый в совести, см. 1Кор.8:1-13). В этом случае он будет видеть свое призвание в улучшении нравственного образа своей общины [3]. На вооружение будут браться: риторика, преувеличения, обобщения, максимализм, нетерпимость, воинственность и радикализм. Безусловно, такие установки не имеют позитивной повестки, т.к. совершенного морального облика нам никогда не достичь. Но если пастор становится книжником (сильный в своей совести), т.е. библеистом, богословом и ученым, он развивает в себе критическое мышление, диалектическое восприятие христианской жизни [4]. Его картина жизни становится весьма сложной, многогранной и пестрой. Он будет скромно воспринимать свою ограниченность и зависимость от других исследователей. Библеист понимает, что есть фундаментальные вещи и вещи второстепенные, а наше понимание устройства мира скорее характеризуются рабочими гипотезами, нежели догмами. Все это отнюдь не релятивизм [5]. В конце концов человек призван держаться веры в Бога, а не абстрактной картины мира.
Однако проблема в том, что мы видим в нашей жизни очень много христианских руководителей, которых можно охарактеризовать как «немощных в совести своей». Их сознание заточено на борьбу с ересями, тогда как своих ошибок они совершенно не замечают. Откуда они взялись? Павел обращал внимание сильных на тех братьев в общине, которые не имели знаний. Он характеризовал их как немощных в совести. Такие люди не могли есть мяса, которое было посвящено идолам. Сильные, которым не было чуждо критическое мышление, спокойно ели такое мясо, так как знали, что идол – ничто. В каком-то смысле получалось, что знания эмансипировали сознание тех, кого апостол обозначает как сильных. Конечно, не нужно забывать о своей ответственности за тех, кто не имеет много знаний. Но что делать, дорогой Павел, когда таких немощных в совести становится слишком много? К тому же, они испытывают нескрываемый восторг и даже гордость от того, что нигде не учились и, тем не менее, сам Господь перстом своим указывает им на истинное толкование текста.
Конечно, если проповедник одновременно сам является хорошим библеистом, он будет реже полагаться на аллегорию и больше на сам текст. Является ли в то же время аллегория чем-то непременно вредным? Нет. Сам Павел пользовался ею. Пример можно найти в Послании к Галатам 4:24. Апостол сам признается, что аллегория имеет место: «В этом есть иносказание (аллегорумена)». Соответственно, аллегория и историцизм являются палкой о двух концах и, как говорится, сам Павел признавался, что буква-де убивает, а дух – животворит. Но здесь мы говорим несколько об ином.
Сам апостол был учителем закона и хорошо понимал, где можно заниматься аллегорией, а где нужно показать себя экспертом Священных Писаний. И, хотя исторический метод является намного моложе Павла и его методологии, апостолу трудно по меркам его времени отказать в научности. По сути, его полемика с коринфянами подразумевала превосходное знакомство с библейской традицией, которой противопоставлялась культура и философия язычества. Так и в нашей культуре возникает серьезная необходимость противопоставлять язычеству (“советчине”/”совковости”) дух и слово библейской проповеди.
По всей видимости, в наших общинах страхи перед обученными братьями еще будут иметь место. Вероятно, это продолжение постсоветской эпохи. С другой стороны, пока церковь и семинария совместно не найдут площадку для диалога, библеисты будут продолжать прятать свои ухмылки, а проповедники – тревожно озираться по сторонам. Мне трудно быть оптимистом, Не думаю, что это может произойти в ближайшее время. Для того, чтобы что-то изменилось должно смениться несколько поколений.
Примечания
[1] Аллегорическая школа Александрии склонялась к христологии Кирилла, т.е. к ортодоксии. Историческая школа Антиохии, напротив, к ереси несторианства.
[2] Разумеется, страх здесь – это отчасти преувеличение. Давайте будем понимать здесь под «страхом» нечто в смысле библейского тезауруса: «страх Господень – начало мудрости». Т.е. это больше состояние глубокого уважения, нежели панического ужаса.
[3] Похожая проблема была и у фарисеев, которые буквально «тронулись» на почве ритуальной чистоты. Такая же проблема случается с современными проповедниками, которые испытывают тягу к конфессиональным догмам, а не к изучению текста и его духа. Фарисеи болезненно относились к тому, что Иисус нарочито нарушал их ритуальные запреты, поскольку экзегетика Иисуса была радикально новаторской.
[4] Конечно, под учителем или интеллектуалом мы понимаем не всякого, кто имеет академическую степень или знания. Это лишь наш литературный пример и сравнение, как и пастор тут не обязательно тот, кто является реакционером. Нужно отдать должное тексту 1 Коринфянам 12:28. Апостол Павел говорит о том, что Бог поставил в церкви учителей. О пасторах, дьяконах и епископах ничего не сказано. Другое дело — Ефесянам 4:11, где говорится о том, что Бог поставил в церкви евангелистов и пастухов. Однако они, скорее всего, являются харизматиками, которые пришли на смену более легендарным апостолам и пророкам. Это не церковные служения (offices vs. charisma). Служители опираются на рукоположение и власть, а харизматики – на свои дары. Поэтому и удивительно, что согласно 1 Коринфянам 12:28, учители – это именно харизматики. На раннем этапе Павел ничего не говорит о рукоположенных пасторах.
[5] Убеждение в том, что все относительно и истины нет.
© 2016 “Христианский мегаполис”. Материал опубликован с разрешения автора.
Photo: Pixabay
Примечание: Мнение редакции не всегда совпадает с мнением авторов публикуемых материалов, однако это не препятствует публикации статей, написанных с разных позиций и точек зрения. Редакция не несет ответственности за личную позицию авторов статей, точность и достоверность использованных авторами источников и переписку между авторами материалов и читателями.
При цитировании материалов портала “ХМ” в печатных и электронных СМИ гипер-ссылка на издание обязательна. Для полной перепечатки текста статей необходимо письменное разрешение редколлегии. Несанкционированное размещение полного текста материалов в печатных и электронных СМИ нарушает авторское право. Разрешение на перепечатку материалов “ХМ” можно получить, написав в редакцию по адресу: christianmegapolis@gmail.com.