О “вере” потерявших веру
От редакции: Публицист Виктор Манжул продолжает дискуссию о вере и неверии, вызванную нашумевшим интервью Юрия Стасюка редактору “ХМ”.
Читать все материалы В.Манжула
В некоторых комментариях к интервью Юрия Стасюка звучали обвинения в адрес разуверившегося в том, что он никогда и не был верующим, что справедливо возмутило Юрия, и подвигло его на написание апологии (защиты) в адрес своей веры. Правда, защиты веры ушедшей…
По-своему правы обе стороны. Чтобы что-то выяснить в этом вопросе, необходимо присмотреться к вере как таковой и в ее приложении – к конкретному верующему. Вообще, вера – это явление (состояние?) очень интересное. Более понятного, ясного и видимого понятия, чем вера, в христианстве трудно отыскать. Но это только на первый взгляд (взгляд, скользящий по поверхности). При более глубоком исследовании вопроса в теории и примерке его на практике, мы оказываемся перед чередой трудноразрешимых вопросов и окунаемся в темные глубины большой тайны, во «мрак веры» (по Лютеру). Одни слова Христа о том, что, имей мы веру размером с горчичное зерно, могли бы переставлять горы (Мф.17:20) показывают, что о вере мы знаем не так уж много, а имеем ее и того меньше (в свете этого «странное» выражение Иисуса о том, что Он «пришед, найдет ли веру на земле» (Лк.18:8) становится более понятным).
Я бы не стал в данном, конкретном случае Юрия, как и в других случаях, где поднимается вопрос веры человека, говорить вообще о наличии или отсутствии веры. Но вполне естественно говорить о степени, уровне, глубине, объеме, пробе, качестве, величине веры. В своем ответе на интервью Стасюка я подверг критике качество и его веры, и веры его единоневерцев, но я не писал, что они никогда не были верующими: «Да, они верили, но эта вера была поверхностная…».
Можно сказать, что Юрий не имел веры (и здесь окажутся правы те, кто настаивает на этом), только в случае использования определенного литературного приема, когда, чтобы ярко донести некую мысль, ее доводят до крайности, до абсурда, когда она уже воспринимается не совсем в прямом смысле. Например, Христос говорит, что Он скажет конкретной категории людей: «Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие» (Мф.7:23). Понятно, что ,как Бог Он знает все и всех, но словами «никогда не знал» подчеркивается степень отторжения, отвержения, и ужас положения попавших в него людей.
Приведу другой пример: в Евангелии утверждается, что: «верующий в Сына Божия имеет жизнь; не имеющий Сына Божия не имеет жизни» (1Иоан.5:12). Но Библия говорит, что смерть – это не небытие, что жить вечно будут все без исключения, почему же Иоанн так «странно» выразился? Здесь используется тот же прием. Автор подчеркивает, что настоящая жизнь – это не просто бытие (ведь его имеет и улитка), а полнота. Она же возможна только в Боге. Да, возможно как-то существовать (улитка не чувствует свою ущербность по-отношению к человеку), и даже существовать вечно, но именно существовать. У Николая Бердяева есть такой афоризм: «Есть две свободы: свобода в выборе добра и зла, и свобода в добре». Состояние во зле философ даже не называет свободой. Так и здесь: то бытие даже не называется жизнью. Используя этот же прием, можно сказать, что Юрий, в сравнении, например с Авраамом, веры вовсе не имел, даже тогда, когда ему казалось, что он ею обладал…
Повторюсь, Юрий Стасюк имел веру, но какова была ее природа и величина? Вера, возникнув, может расти, увеличиваться, заполнить собой все (объектом веры – Богом), или уменьшаться, и исчезнуть совсем… «Умножь в нас веру» (Лк.17:5) – просили ученики Иисуса. «Верую, Господи! помоги моему неверию» (Мк.9:24) – просил отец бесноватого мальчика.
Ю.Стасюк свидетельствует, что поверил в Иисуса Христа как личного Господа и Спасителя. Не сомневаюсь. Но почва, на которой взошел росток его веры, оказалась неблагополучной для дальнейшего роста. Христос в притче о разных почвах рассказывал, что есть люди которые, услышав Евангельскую весть, с радостью ее принимают (без сомнения становятся верующими), но в дальнейшем, под воздействием различных причин (скорбь, гонения, и т.д.), теряли веру, так как «не имели в себе корня и были непостоянны» (Мф.13:21).
Читать статью В.Шленкина “В когтях ужасного Бога?”
Апостол Иаков пишет, что и бесы веруют, и трепещут (2:19). Верили в Бога и царь Саул, и царь Давид. Верили и пророк Исайя, и пророк Валаам. Верующими были и апостол Иоанн, и Иуда Искариот. Да и у апостолов вера во времена хождения за Иисусом, во время Его казни, и после дня Пятидесятницы была разная. Не «была» или «не была». Вера присутствовала всегда, но в разные периоды была различной по величине.
Какова по Божьей шкале была вера разбойника висевшего на кресте справа от Иисуса Христа? Почему он поверил в этого окровавленного, страдающего, прибитого к кресту Человека как Царя Небесного Царства? Все, что он видел, должно было не то, что не родить упование, а уничтожить любую наличествующую веру, что и произошло в тот момент с учениками. Как рационально объяснить такую веру, веру несмотря ни на что и вопреки всему? Я думаю, как бы Юрий Стасюк не был уверен, что «тогда» он имел веру, он вряд ли будет утверждать, что его вера равнялась вере Ричарда Вурмбранда, отсидевшего за Христа 14 лет тюрьмы, и не просто отсидевшего, а выдержавшего все пытки, которым он подвергался, так как его веру пытались сломать. Безрезультатно…
О разной вере или степени религиозности говорили и светские психологи, изучавшие этот предмет. Например, один из ведущих психологов XX века американец Гордон Виллард Оллпорт (1897-1967) в работе «Личность в психологии» пишет на эту тему. В этой книге, коснувшись проблемы предрассудков, он отвёл несколько глав взаимосвязи религии и предрассудков.
Первое, что сильно бросается в глаза исследующему этот вопрос, – это «парадоксальный факт: с одной стороны, религия благоприятствует развитию и усилению предрассудков, а, с другой стороны, редуцирует или даже ликвидирует их».
Здесь же, Оллпорт проясняет само понятие «предрассудок». Это отклонение от трех конкретных норм. Поскольку предрассудок – это необоснованное обобщение, то он является отклонением от норм рациональности. Он же приводит к дискриминации, неуважению к правам, что является отклонением от норм справедливости.
Третьей попираемой нормой является человечность, поскольку предрассудку присущи: презрение, отвержение или пренебрежение. В исследовании, предпринятом американским психологом, в котором он использовал социологические опросы и статистику и других ученых (Фихтер, Ленски др.), вопрос касался предрассудка ненависти (конкретно сегрегации и других межрасовых отношений), имеющего два аспекта: негативную установку и недостаток рациональности.
Оллпорт замечает, что жестокость, преследования и мракобесие были рождены на религиозной почве. И христианство здесь ни чем. Оно не отличается от других религий. Но, в это же самое время, именно христиане стоят за отменой рабства, открытием госпиталей, созданием “Красного креста”, и т. д. Христианами были и Торквемада, и Мартин Лютер Кинг…
В своем исследовании Гордон Оллпорт находит и дает объяснение этому парадоксу: всех религиозных людей невозможно свести к одному знаменателю, так как религиозность бывает разная. Он пришел к необходимости разграничения религиозности на внешнюю и внутреннюю, то, что обычно не делают люди, далекие от веры: «Люди с внешним типом ориентации склонны использовать религию в своих собственных целях. Этот термин позаимствован из аксиологии и обозначает такую ценность, которая играет второстепенную роль и служит достижению других, более значимых ценностей. Внешние ценности всегда инструментальны и утилитарны. Люди с такой ориентацией могут находить различные причины, чтобы считать религию полезной: она обеспечивает уверенность и утешение, социальные контакты и развлечение, статус и самооправдание. Религиозная система взглядов трактуется весьма произвольно или даже модифицируется, чтобы в большей степени соответствовать первичным потребностям личности. Если использовать теологическую терминологию, личность с внешним типом религиозной ориентации обращена к Богу, но не отстранена от себя… Для людей с внутренним типом ориентации религия является главенствующим мотивом. Другие потребности, какими бы сильными они ни были, имеют менее принципиальное значение и, насколько это возможно, находятся в гармонии с религиозными убеждениями и предписаниями. Человек с такой системой религиозных взглядов старается интериоризовать ее и всецело ей следовать. Именно это я имею в виду, говоря, что такой человек живет религией».
Сказанное Оллпортом можно суммировать такими словами: человек с внешней религиозностью использует свою религию, а внутренне мотивированный живёт ею. Для первых вера вторична в их жизни, для вторых – наоборот, всё сообразуется с ней и вытекает из нее (жизненная философия и образ мысли, система взглядов и понятий, жизненный уклад и привычки, короче, – всё).
Сделав такие выводы, психолог дает заключительное замечание, обращенное к другим ученым: «Наше исследование убедительно доказало, что представителям социальных наук, использующим такие категории, как «религия» или «религиозность», в будущем стоит иметь в виду принципиальное различие между внешними, внутренними и неразборчивыми религиозными установками. Недостаточно знать, что человек в целом «религиозен», нужно также определить, какую роль играет религия в его жизни».
Культовый русский художник и писатель Максим Кантор в интервью Владимиру Познеру (20 мая 2013 года) на вопрос, как он сам себя может представить ответил: «сын Карла Кантора, отец сыновей, художник, писатель, любитель философии и, это нужно было поставить в самое начало – человек верующий». Кстати, я не встречал случаев (хотя, возможно, они и есть?) чтобы кто-то из известных людей, являвшихся атеистами и христианофобами, говоря о себе, сказали: «во-первых, я атеист…», или: «я христианофоб и это – главное…».
Но определение: «во первых – верующий» не подходит ко всем верующим, не подходит в равной мере, так как для некоторых (скольких?) вера вторична. Каждый верующий в Бога живет в двух мирах, упрощенно говоря, – в духовном и плотском. Но разница между верующими (верующим – по отношению к себе во времени) в том, какой из этих миров доминирует и насколько.
Апостол Павел, оглядываясь в конце жизни на прошедший путь и подводя итоги, пишет: «Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил» (2Тим.4:7). Он не вспомнил ни о множественных чудесах, совершенных через него Богом («людей исцелял»), не вспоминает и о своих огромных знаниях («знания приумножил»), а радуется, что сохранил веру. Он же пишет: «Ибо я знаю, в Кого уверовал…» (2Тим.1:12). Знание и веру апостол соединил посредством Христа, ибо только в Нем они и могут слиться в единое целое: «знаверу». Как ни крути, с какого боку ни заходи, все равно это будет знающая вера или верующее знание…
Вера, как таковая, присуща всем людям, и касается она всех уровней знания и жизни. Например, при обычном знакомстве оба представившихся индивида принимают на веру имя нового знакомого, и не требуют паспорт, чтобы убедиться в его истинности (в конце концов, паспорт тоже можно подделать). При знакомстве мы не смотрим, друг на друга с подозрением, мы даже не занимаемся анализом своей веры («зачем ему обманывать?», «даже если он обманывает, как это может повредить мне?», «я все равно не могу доказать, обманывает он или говорит правду»), настолько она органически и естественно присутствует и действует в нас в тот момент, как и в тысячи других случаях. Вера в Бога так же естественна и легка и так же с трудом поддается анализу, хотя желающие есть всегда, и среди атеистов, и среди верующих.
Изначально человеку нужна вера в объективность самой реальности, вера в реальность реальности (простите за тавтологию). Поверив в это, мы вооружаемся мыслью о познаваемости реальности, об объективности знания и законов. В противном случае, нельзя быть ни в чем уверенным. Где уверенность, что мы не живем в виртуальной реальности, что все люди не содержатся в коконах, в недвижимом состоянии, с подсоединенными к мозгу проводами по которым в их мозг подается проекция жизни, проживаемой каждым человеком, как это было показано в фильме «Матрица»
Несмотря на всякие доказательства истинности христианства, доказательства бытия Бога, мы говорим о вере, о том, что в эти доказательства надо верить. В отличие от атеиста, боящегося слова «вера», он не говорит: я верю в то, что Бога нет (атеист более догматичен чем христианин, так как и доказать свое утверждение он не может). Атеист неверующий только в отношении Бога, но верующий по отношению своих утверждений.
Веры ни стыдиться, ни бояться не нужно. Вера в Бога – это и тихая гавань. и бурное море, и безмятежность, и головокружительное приключение, это все что угодно, только не скука.
Французский писатель Эрик-Эммануэль Шмитт веру приравнивал к сомнению, а безбожным называл равнодушие [«Евангелие от Пилата»]. Подруга Франца Кафки Милена Есенская отмечала: «Чтобы искать, надо верить, а чтобы верить, надо, возможно, больше сил, чем чтобы жить». Грэм Грин в «Путях спасения» художественно-поэтическим языком описал веру такими словами: «Представление о вере как о безмятежном море было потеряно навсегда, вера стала чем-то вроде бури, в которой счастливые теряются и тонут, а несчастливые выживают, и их, сломленных и истекающих кровью, выбрасывает на берег». Философ и богослов Пауль Тиллих уже теолого-философским языком определял веру как предельный интерес, а акт веры как «акт конечного существа, которое захвачено бесконечным и обращено к нему» («Динамика веры»). Апостол Павел находясь под вдохновением Духа Святого рассказывал евреям, что «вера есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (11:1).
Все говорят об одном и том же, хоть и на разных языках. Все, что в мелочах наполняет нашу жизнь и нашу сущность,- занимает только им отведенную нишу, но вера объемлет человека целиком, всю его сущность. Человек, попавший в бурю, вряд ли будет думать о неподстриженных ногтях и переживать за не выключенный утюг. Он весь будет захвачен только одним – мыслью о том, как выжить. Он подчинит этой цели все свои силы. Если уже человек уверен в Невидимом и захвачен Бесконечным, то он по самой природе этих отношений (конечного с Бесконечным) не отводит Богу какую-то нишу, пусть самую достойную и большую, но отдается Ему целиком, без остатка, на сто процентов. Это и есть вера Авраама и вера Ричарда Вурмбранда, но не как не вера Юрия Стасюка…
Верующих людей объединяет факт самой веры, но поскольку все люди разные, то и вера, приближенность к Богу, сама жизнь в Боге у всех разная.
Есть люди, которых не удивляет ничто и никто. И даже – Некто не удивляет. Сам факт своего существования, и все происходящее вокруг они принимают без удивления и вопросов, как некую данность, и все… Происходящее внутри них самих, душевные процессы происходят без рефлексии с их стороны, они не поддаются анализу и осмыслению. Для них жизнь предстает во всей ее простоте и доступности, с возможностью вместить ее в чемодан, который можно взять в руку, поднять и понести. Они способны быть счастливыми, находя поводы для этого в малом. Сон, еда, смех, прикосновение, коитус для них – только и просто сон, еда, смех, прикосновение, коитус. Для них жизнь состоялась, если решены проблемы быта, пропитания, крыши над головой и других мелких радостей. Им незнакомо чувство общей скуки, томления, банальности и опошления. Их не раздражают политики, снобы, реклама, мода, престиж и людская глупость, разлитая, как море, так как в этом море они чувствуют себя подобно рыбам.
Другие же, попытавшись ухватить жизнь но, так и не поняв, с какой стороны к ней подступиться, воспринимают ее как воздух. Разлитый везде и повсюду воздух, окружающий со всех сторон, вдыхаемый, но неосязаемый, не имеющий формы и не дающийся в руки. Это рефлектирующие личности. Все происходящее в жизни рассматривается не в их сущности (ибо, что это такое?), а как экивок, смутное чувство, намек на намек. Во время занятия даже обыденными делами и решения естественных проблем к ним часто подступает чувство неестественности происходящего. При неизменяемости и безошибочном прогнозировании внешних проявлений, таких, как смена дня и ночи, времен года и необратимости времени, во внутреннем мире все зыбко, неясно, переменчиво, ненадежно («страшная ненадежность моего внутреннего бытия» Ф. Кафка), и сравнимо с топкими местами, по которым идешь в сумерках. Но идти надо, здесь выбора нет. Единственное, в чем не сомневаешься, так это в собственном существовании и существовании Сверх Реальности (Ее существованием обусловлено мое бытие).
Люди первой категории верят в Бога и сосуществуют с Ним так, как и живут, то есть – просто. К ним Бог и приходит как Великая Простота. К людям со сложной внутренней конституцией, Он приступает как неизреченная и немыслимая Сложность. Он входит теми дверями, которые мы открываем для Него…
Но и в первом, и втором, и во всех остальных случаях (двумя вышеописанными образцами все человечество не исчерпывается) Бог предстает как Реальность. Или Сверх Реальность, что для нас суть одно и то же, ибо оба слова, как и все другие применяемые нами по отношению к Богу (бесконечный, всемогущий, премудрый), все равно выступают как символы. Ибо, называя Бога бесконечным, мы не делаем Его таким образом нам понятней, так как «бесконечность» (как и «конечность»), относимая к тварному миру (например, бесконечность вселенной), понимаем не более, чем Самого Творца. С помощью этих слов мы только, в очередной раз, осознаем (в меру своих способностей) величие и недостижимость Бога. Но здесь начинается область сверх понимания, то есть веры, ибо с помощью именно этого инструментария мы приступаем к Богу, достигаем и… познаем Его (в меру своих сил).
Мы называем «бесконечность» атрибутом Божества. (Атрибут – неотъемлемое свойство предмета, без которого предмет не может ни существовать, ни мыслиться…). Действительно, это атрибут, так как без него Бог нами не мыслится, но вопрос – вне «бесконечности» может ли существовать Бог – остается для нас открытым.
Все человеческие рассуждения о Боге и выводы из них так и хочется отнести к плоскости «субъект – объект», где объектом выступает Вседержитель. Выводы наблюдающего будут зависеть от воздействия на него объекта, и, чем больше эти отношения будут переноситься из рациональной области в духовную, тем более познаваемым будет Бог. Более познаваемым духом человека («Утешься, ты не искал бы Меня, если бы уже не нашел Меня» – Паскаль). Но в отношениях “человек-Бог” и человек, и Бог одновременно являются и познаваемыми, и познающими, но лидерство в этих отношениях принадлежит Богу. Он же определяет правила игры.
Трансцендентный и непознаваемый Бог таким бы и остался, если бы не захотел спасти нас. Но, став человеком, Бог открылся нам в Своей человечности. Бог, находясь на этой земле, испытал голод и жажду, непонимание и отторжение, предательство и насмешки, побои и смерть. Это нам намного понятней и ближе, чем «бесконечный» и «всемогущий»!
Жизнь в Боге, жизнь с Богом – это огромная вселенная, не сводимая только к понятиям, обрядам, чувствам (то, через что в какой-то мере прошел Юрий Стасюк). Эту вселенную нужно и можно осваивать, к ней можно приобщаться, познавать ее, этот процесс складывается из множества вещей, в том числе и из таких вот рассуждений и диалогов…
Закончить хочу цитатой из книги «Заключительное ненаучное послесловие к «Философским крохам»» Сёрена Кьеркегора: «Вера не выступает итогом последовательного научного рассуждения, однако, вместе с тем, она не приходит и непосредственно. Напротив, внутри ученой объективности теряется та бесконечная, личная, страстная заинтересованность, которая является единственным условием веры, тем ubique et nusquam (везде и нигде), где вера только и может возникнуть. А может быть, тот, кто уже верил прежде, получил нечто новое в силе и мощи своей веры? О нет, вовсе нет; что толку для него во всем этом искусном знании, в этой уверенности и надежности, что, затаившись, ждет у дверей веры и стремится поглотить ее. Верующий человек пребывает в таком сложном и неустойчивом положении, что ему поистине понадобится множество усилий, много страха и трепета, чтобы не впасть в искушение и не спутать знание с верой. До сих пор вера видела в неуверенности своего благожелательного наставника, тогда, как теперь уверенность и надежность станут ее худшими врагами. Иначе говоря, если убрать страсть, вера больше не будет существовать, а надежность и страсть никак не могут поладить между собой».
© 2016. Все права сохранены. Виктор Манжул и “Христианский мегаполис”.
Материал опубликован с письменного разрешения В.Манжула.
Примечание: Мнение редакции не всегда совпадает с мнением авторов публикуемых материалов, однако это не препятствует публикации статей, написанных с разных позиций и точек зрения. Редакция не несет ответственности за личную позицию авторов статей и возможную переписку между авторами материалов и читателями.
При цитировании материалов портала “ХМ” в печатных и электронных СМИ, гипер-ссылка на издание обязательна. Для полной перепечатки текста статей необходимо письменное разрешение редколлегии. Несанкционированное размещение полного текста материалов в печатных и электронных СМИ нарушает авторское право. Разрешение на перепечатку материалов “ХМ” можно получить, написав в редакцию по адресу: christianmegapolis@gmail.com.