Жизнь за кулисами

Жизнь за кулисами

Время от времени я встречаю то тут, то там знакомых мне людей. Иногда совсем неожиданно я наталкиваюсь в социальных сетях на людей, которых давно не видела. Многие из них изменились, другие – не совсем, но, как бы то ни было, всегда приятно видеть старых знакомых. И все же я хотела бы поговорить о наших друзьях и знакомых, которые когда-то посещали наши церкви, теперь же они находятся далеко. Я тут не имею в виду эмигрантов или тех, кто перешел в общины, принадлежащие другим евангельским деноминациям. Конечно, все мы разные и имеем право на собственное мнение, а также на посещение церкви, в которой чувствуем себя «как дома». Мне хотелось бы обратить внимание на людей, которые больше не имеют общения со Христом. Как так получилось, что таковые оставили церковь и служение, к которому, как казалось, были так привязаны?

Мне думается, что «поход в церковь» для многих был определенным периодом в жизни, в течение которого у них была потребность в принадлежности к какому-то кругу людей или сегменту общества (в нашем случае – религиозного). В судьбе других, как мне кажется, сыграл решающую роль фактор, когда люди узнали о том самом сегменте общества то, чего не знали раньше (ведь изнутри-то недостатки легче заметить, чем снаружи). Может быть, люди, взглянув на жизнь своих братьев и сестер, увидели то, чего увидеть совсем не ожидали – жизнь, как говорится, «за кулисами».

Как много было в наших церквях прихожан – людей искусства и творчества в начале 1990-х! Насколько многие из них интересовались нашим Богом и христианством только для того, чтобы впоследствии столкнуться с нашим неприятием их одежды, мыслей, да и их самих только потому, что (по словам некоторых) они «не были нашими».

Они увидели то, что наши слова и дела не всегда соответствуют друг другу. В глаза бросалось, что взрослый мужчина-христианин, который со слезами на глазах пел песни о маме на церковном богослужении или же трогательным голосом читал стихи о Христовых страданиях, дома вел себя как тиран по отношению к жене и детям. Или, скажем, оказалось, что женщина-христианка посещала церковь три раза в неделю, но не для того, чтобы прославить Бога в песне или внимательно вслушаться в слова проповедника, но для того, чтобы «посоревноваться» с другими сёстрами из общины в стиле одежды и прически.

Подобное отношение, к сожалению, влияет на молодое поколение, которое начинает «копировать» поведение старших. Вот тут-то налицо конфликт между ДВР-овцами и ДНР-овцами. Они не понимают друг друга. Один молодой человек (ДНР-овец) как-то сказал мне: «Я и крещение принял, и в церковном хоре стал петь, но все равно не чувствую себя в церкви «своим». Меня не пускают во внутренний круг общения. Мне одиноко, и я подумываю о том, чтобы уйти из церкви (но не от Бога)». Молодые люди – члены и не члены «клуба» – просто говорят на разных языках. Подобная ситуация никак уж не способствует единству церкви.

Церковь, порой, предстает перед новоприходящим в качестве «закрытого клуба», в котором существует масса неписанных правил, и который живет по своим, неведомым внешнему миру законам (не напрашивается ли тут сходство с местами лишения свободы?). Тем, кто посещает наши общины в первый раз, становится неуютно, потому что мы сразу же отделяем «своих» от «чужих». Для «чужих» у нас, порой нет места. У нас свои порядки. У многих из нас наблюдается сходство в одежде (у женщин – платочки на головах, а у мужчин – белые рубашки и строгие костюмы). Индивидуальность каждого потеряна. Индивид растворяется в коллективе, подчиненном единственно «верному» мнению пастора по вопросам веры и практической жизни (а как же пресловутое «всеобщее священство верующих»?).

Нередко на «братском» собеседовании (его часто по-праву называют «испытанием», ибо пережить его чрезвычайно сложно) перед водным крещением потенциальному новому члену общины предлагается принять на себя не только обязательства последователя Христа, но и так называемые «неписанные» правила в отношении одежды, жевания жвачки (разве Христос об этом упоминал?), украшений, использования косметики, беспрекословного подчинения руководителю общины (как будто церковь – это тоталитарное государство в государстве) и др. Один пастор как-то, к моему удивлению, выразил следующую мысль: «Тут, сестричка, мы соблюдаем не только библейские правила, но и правила установленные нами для того, чтобы все страх имели». Не об этом ли говорил Иисус в беседе с фарисеями: «Ибо вы, оставив заповедь Божию, держитесь предания человеческого, омовения кружек и чаш, и делаете многое другое, сему подобное»? (Мк.7:8)

Как вы думаете, может быть пришло время нам открыть наши закрытые церковные «клубы» для новоприходящих и вместо того, чтобы соревноваться друг с другом, попытаться в положительном смысле повлиять на жизнь окружающих нас людей? Может, вместо того, чтобы огораживаться и запираться за высокими стенами наших молитвенных домов, пришло время выйти, как говорится, в народ? Как жаль, что некоторые наши огромные евангельские храмы, построенные в годы свободы в конце 1980-х–1990-х, оказываются полупустыми, являясь памятниками «золотого десятилетия», наступившего после распада СССР и так быстро прошедшего. На некоторых из них, кстати, написано, что они «для всех народов», тогда как на практике получается, что не для всех…

Изменили ли наши друзья и соседи мнение об Иисусе, глядя на нашу жизнь, или же в нашем христианстве они видят форму, не наполненную содержанием? На этот вопрос каждый из нас должен ответить сам себе.

Фото: Pixabay.