Не раздражай меня без нужды
В Священном Писании есть обращения к разным категориям людей. Есть тексты, которые читают тем, кто вступает в брак, отрывки, обращённые к женщинам и мужьям. Есть увещевания в адрес богатых людей, даже обращения к рабам. Родители часто и охотно цитируют своим чадам тексты о необходимости относиться к ним с почтением. В этом ряду особняком стоят слова, адресованные самим родителям (а точнее, отцам). Им апостол Павел настоятельно советует не раздражать собственных детей. Особняком – потому, что, с одной стороны, эта тема не так подробно раскрыта, как упомянутые выше, с другой, – читать их нам (родителям) не очень хочется.
Вопросов тут действительно возникает много, поэтому, и мнений о том, как понимать это повеление – немало. Прежде всего, не совсем понятно, когда заканчивается детство? До какого возраста надо «не раздражать» и почему это касается именно детей? Когда вообще человек становится самостоятельным?
Тут, разумеется, каких-то универсальных ответов нет и очень многое зависит от культуры. Однажды я разговаривал с одним афганцем, вся большая семья которого перебралась жить в Германию. Мой собеседник, которому в то время было уже значительно больше 20-ти лет, (как и все его многочисленные братья) должен был перед тем, как устроиться на ту или иную работу, заручиться одобрением отца. Мне это было тем более непонятно потому, что сами «дети» хорошо знали немецкий язык и уже вполне адаптировались на новом месте, в отличие от их отца. Однако его слово часто оказывалось решающим.
Я это пишу не для того, чтобы показать, что это плохо или, наоборот, хорошо: это лишь небольшая иллюстрация того, что в разных культурах складывается отличное отношение к тому, когда ребёнок становится полностью самостоятельным, и круг принимаемых им решений, уже расширился до уровня взрослого и самостоятельного человека.
Призыв апостола Павла «не раздражать» содержится в двух посланиях — Ефесянам 6:4 и Колоссянам 3:21. В Письме к Ефесянам апостол Павел пишет, что детей следует воспитывать в наставлении, но не вызывать в них раздражения. Обращаясь к колоссянам, он поясняет, что раздражение, которое родители могут вызвать, породит лишь уныние, и его причиной этого уныния будут именно они.
Понятно желание любого родителя воспитать своего ребёнка так, чтобы он был в чём-то похож на него. В первую очередь это касается основных жизненных принципов. Понятно и то, что любой человек (и собственный ребёнок, в том числе) — не «чистый лист бумаги», на котором можно написать что угодно. Это человек со своими взглядами, мнениями и привычками. Часть из них может родителей радовать, а часть, скорее, огорчать. Дети часто воспринимаются родителями как собственное продолжение слишком уж буквально. Очень хочется, чтобы они продолжили то, что мы не доделали в своей жизни. А то и вовсе через них, в их жизни, мы стремимся реализовать свои собственные мечты, которым не суждено было сбыться. Кто-то из нас, например, очень бы хотел играть на каком-нибудь музыкальном инструменте или стать артистом балета, но как-то не сложилось. И мы стараемся во что бы то ни стало отдать сових детей в музыкальную или балетную школу. Желание в общем-то понятное; ничего плохого в этом нет, но как далеко следует идти, если у ребенка нет ни малейшего желания посвятить себя этому делу?
С вопросами веры дело обстоит ещё сложнее. Каких бы религиозных взглядов ни придерживались родители, они почти всегда хотят, чтобы дети также разделяли их убеждения. Это вполне понятно. Но как не перейти грань, когда нормальная забота о детях превращается в длительные назидания, которые не вызывают ничего, кроме раздражения?
Разумеется, предмет нашего размышления касается не только религиозных семей. В любом случае хочется, чтобы наши ценности, взгляды, принципы разделялись и нашими детьми. Именно это вроде бы вполне правильное и понятное желание вызывает раздражение. В разном возрасте и в разных случаях это может проявляться по-разному, но чаще всего сводится к неоправданной опеке и изоляции ребёнка. Степень свободы ребёнка, которая видится вполне адекватной для родителей, со стороны ребёнка выглядит явно чрезмерной, в том числе по сравнению с тем, с чем он сталкивается, общаясь с другими детьми. Я намеренно не указываю возможный возраст ребенка, так как это может в разной степени проявляться в разные периоды жизни. Однако общая картина, вызывающая раздражение со стороны детей, понятна: на них накладывается слишком много ограничений. Я не говорю об ограничениях вполне разумных; очевидно, что, скажем, ребёнка 10-ти лет едва ли стоит отпускать в поход в компании его сверстников на трое суток. Но родительские ограничения часто оказываются явно чрезмерными, что не может не вызывать раздражения.
Что же больше всего раздражает детей в поведении родителей? Проще всего нам это понять, если мы вспомним своё детство. У всех, конечно, есть собственный жизненный опыт, но наверняка многих из нас больше всего раздражало то, что нас считали младше реально ощущаемого нами возраста. Нас раздражал чрезмерный контроль. Сегодня, глядя на ситуацию с иной стороны, мы, разумеется, видим всё несколько иначе. Точнее, мы по-прежнему считаем, что нас, возможно, и контролировали чрезмерно, но мы-то сегодня всё делаем правильно! Тем более, мы легко можем убедить себя, что и дети сегодня уже не такие самостоятельные, какими были мы, да и мир стал другим, поэтому и контроль сегодня требуется куда больше. Мы с лёгкостью приведём массу страшных примеров и всевозможных историй, подтверждающих опасность, которую несёт нашему ребёнку окружающий мир.
Соблазн оградить ребёнка от всего, что его окружает особенно велик у религиозных родителей. Им легче убедить себя в том, что всё делается для его же блага, а раздражение ребёнка – это не что иное, как непонимание той заботы и любви, которую они к нему проявляют. Для того, чтобы лучше обосновать повышенный контроль и всевозможные ограничения, лучше всего представить весь окружающий мир, как нечто откровенно враждебное, а посторонних людей, как потенциально опасных, общение с которыми ничего хорошего ребёнку не сулит.
В 1993 году К.Иствуд снял фильм «Совершенный мир». Сюжет разворачивается в штате Техас, где из тюрьмы убегают два заключенных. Скрываясь от полиции, они проникают в дом, где живёт 8-ми летний Филипп. Он воспитывается в религиозной семье, в чрезвычайной строгости. Мальчик живёт в изолированном мире, общаясь в основном со своей мамой и сёстрами. Его всячески оберегают от «тлетворного» влияния мира. Многие вещи, которые обычны для его сверстников, ему совершенно не знакомы. У него нет друзей. Ему запрещено праздновать Рождество, Хеллоуин и множество других праздников. Один из сбежавших заключённых (Батч) берёт мальчишку в заложники, и они покидают дом, отправившись в длинное и опасное путешествие. Между мальчиком и беглым преступником складываются дружеские отношения. Можно сказать, они, скорее, напоминают взаимоотношения сына и отца, которого у Филиппа не было. Батч словно открывает для Филиппа мир, учит его многим вещам, о которых раньше он даже не помышлял, например, водить машину. Но, прежде всего, он учит его принимать самостоятельные решения. Филипп сильно привязывается к своему похитителю…
Филиппу было 8 лет, но жизнь «на коротком поводке» часто предлагается и куда более взрослым детям, которым уже 16 или и того больше. Как родители, мы думаем, что мы лучше знаем, с кем нашей дочери или сыну следует дружить, легко забывая о том, как сильно раздражало бы нас такое отношение, когда мы были в их возрасте. Детская и подростковая дружба и вовсе может представляться потенциально опасной, и есть родители, которые бы хотели, чтобы именно они были главными и единственными друзьями своего ребёнка-подростка. Понятно, что в подобной ситуации в семье близких друзей среди сверстников (будь то класс, двор и т.д.) у ребёнка, скорее всего, не будет. Чтобы нам это понять, следует опять-таки вспомнить себя в этом возрасте. Хотели бы иметь такого друга, который не умеет хранить секреты, и мы бы знали, что все наши поступки и разговоры в своём кругу непременно будут пересказаны его родителям? Скорее всего, нет.
Дружба вообще мешает контролю. Поэтому, если мы склонны к чрезмерной опеке, она нас подсознательно пугает. Мы говорим, что дружба отвлекает, не приносит никакой пользы или что-то ещё, забывая, что главная польза и ценность дружбы в том, чтобы людям было хорошо друг с другом. В книге В.Крапивина «Дети синего фламинго» описывается некое тоталитарное общество, главная идея которого заключается в соблюдении и сохранении установленного порядка. Детей там воспитывали в строгой дисциплине. Делалось это, разумеется, для их же пользы: «Во имя “равновесия порядка” их отучали смеяться и громко разговаривать. Им запрещалось громко кричать во время наказания. Но самое главное – им не разрешали дружить! Им говорили: у нас все одинаковы, нельзя кого-то любить больше, чем остальных. Видимо, воспитатели боялись. Ведь если люди дружат, они становятся сильнее, они могут спорить и бороться…».
Для родителей их дети всегда остаются детьми. Они, конечно, взрослеют, но в наших глазах они по-прежнему всё те же мальчики и девочки, которые правда уже догнали нас в росте, а то и перегнали. Даже когда они достигают совершеннолетния, нам зачастую все так же хочется «настоятельно советовать» с кем им дружить, где учиться или работать, а то и на ком жениться. Конечно, это вполне может приводить к раздражению.
В 1980 году в журнале «Юность» была опубликована повесть Г.Щербаковой «Роман и Юлька», которая в те времена вызвала бурную реакцию общественности. Вскоре после появления в журнале, по мотивам повести был снят худ. фильм. Правда сценарий несколько отличался от повести. Прежде всего, почему-то решили изменить имя героини. Вероятно, чтобы не вызывать ассоциацию с произведением «Ромео и Джульетта», Юля в сценарии превратилась в Катю. Название, соответственно, также было изменено, и в прокат фильм вышел под названием «Вам и не снилось». Трагический конец повести в фильме был смягчён. В повести и фильме рассказывается о подростковой любви, дружбе, предательстве и обмане со стороны взрослых, которые делают всё это, разумеется, из самых лучших побуждений для блага самого же ребёнка. Они делают всё, чтобы любым способом разлучить Романа и Юльку. Отмечу один персонаж: учительницу Татьяну Николаевну, классного руководителя ребят. Она – одна из немногих, кто понимает переживания подростков. Показателен её разговор с мамой, женщиной, по все видимости, довольно решительной. По дороге домой Татьяна Николаевна ведёт серьёзный разговор с Катей. Она заверяет девочку, что любовь – это ещё не вся жизнь и что в жизни гораздо важнее долг, обязанности, работа. Придя же домой, она неожиданно спрашивает свою маму: помнит ли та мальчишку, который в 10-м классе катал её на велосипеде? Она вспоминает, какой счастливой была тогда. Судя по всему, мама уже плохо помнила ту историю, что именно она была категорически против дружбы Татьяны Николаевны (тогда ещё Тани) с тем парнишкой. А вот Татьяна Николаевна помнила всё до мельчайших деталей…
У верующих родителей есть дополнительная возможность управлять жизнью своих детей, вплоть до их женитьбы или замужества (а иногда и после). Это называется «родительским благословением». Библейские тексты, где отмечается, что именно родители определяли, с кем следует связать жизнь сыну или дочери, выглядят очень привлекающими. Кроме того, мы легко можем убедить себя в том, что, будучи людьми более опытными и зрелыми, лучше знаем, как и с кем следует строить семью нашим чадам. Одно только нам трудно бывает представить: что будет чувствовать наш сын или дочь, которого мы, фактически, поставим перед фатальным выбором – «или я, или он (она)?», если нам по каким-то причинам не понравится выбор нашего уже взрослого ребёнка? Как потом жить, когда по нашей «настоятельной рекомендации» он откажется от своей любви (которую, мы, конечно, назовём как-то иначе: влюблённость, привязанность, страсть и т.д.)? Как ему или ей жить, если выбор будет сделан наоборот, не в нашу пользу? И как, если в нашу?
Мне повезло с родителями. Я точно знаю, что далеко не все мои друзья были им по сердцу. Лет в 16 у меня был друг, который им, мягко говоря, не очень нравился. Да и его семья их серьёзно настораживала: его отец находился в заключении, причём срок был большой. Они несколько раз намекали мне, что хорошо бы как-то исключить его из своего круга, тем более, что вокруг так много замечательных и положительных сверстников. Однажды я случайно услышал отрывок их разговора (родители думали, что я уже спал). Как я понял, говорили они о моём друге. Отец сказал следующее: «… слушай, а как ты представляешь себе это? Как он может отказаться от своего друга? Каково ему будет после этого?» С этого момента что-то изменилось. Изменилось в том числе и в моём отношении к родителям. Мы были дружны в семье, но случилось так, что, когда я решил жениться, мои родители находились в длительной командировке за пределами России. Приехать ко мне на свадьбу или хотя бы познакомиться с моей невестой у них не было ни малейшей возможности. Конечно, они говорили, что я ещё молод, что лучше подождать немного (тем более, что через пару лет они и сами вернутся). Но поняв, что я настроен решительно, они не стали возражать. Вспоминая историю с моим школьным другом, понимаю, что и тогда они подумали: «А каково будет мне, если они поставят меня перед столь жестоким выбором: она или мы?»
Photo: Pixabay.
© 2019 “Христианский мегаполис”. Материал опубликован с согласия автора.
Примечание: Мнение редакции не всегда совпадает с мнением авторов публикуемых материалов, однако это не препятствует публикации статей, написанных с разных позиций и точек зрения. Редакция не несет ответственности за личную позицию авторов статей, точность и достоверность использованных авторами источников и переписку между авторами материалов и читателями.
При цитировании материалов портала “ХМ” в печатных и электронных СМИ гипер-ссылка на издание обязательна. Для полной перепечатки текста статей необходимо письменное разрешение редколлегии. Несанкционированное размещение полного текста материалов в печатных и электронных СМИ нарушает авторское право. Разрешение на перепечатку материалов “ХМ” можно получить, написав в редакцию по адресу: christianmegapolis@gmail.com.