
Кто будет следующим владельцем здания?
Взгляд на славянское евангельское христианство в эмиграции
Недавно вместе с моим знакомым русским парнем-христианином (он младше меня лет на пятнадцать), я посетил (как говорят) современную евангельскую церковь. Зал имел форму амфитеатра, а сцена ярко освещалась прожекторами. На ней исполняла современную христианскую песню группа прославления… После этого на сцену вышел пастор и на понятном языке объяснил, что значит любить ближнего… Мой знакомый был в шоке, как будто попал прямо в американскую церковь… Просто она так отличалась от того, что он привык видеть в своей общине. Всё бы ничего, если бы это не происходило… в Америке, в городе, в котором мой знакомый провел 15 лет своей жизни. В американскую церковь он попал впервые в жизни…
Многие христиане-славяне не думали и не знали, что столкнутся с разного рода вопросами и проблемами, эмигрировав из СССР (после 1991-го – из бывшего СССР) в Северную Америку. Многие до эмиграции никогда не выезжали за границу, и поэтому в буквальном смысле открывали для себя новый американский континент. Единственное, что было за плечами новоиспеченных эмигрантов – тоталитарное советское прошлое. Я помню волну эмиграции в Америку, поднявшуюся как огромный вал из церкви, которую я посещал в Молдавии в начале 1990-х. Одним из первых уехал пресвитер общины, а за ним потянулась цепочка членов церкви, многие из которых представляли многочисленные семьи. Всего с 1990-го года из общины эмигрировало более тысячи человек. Помню, что, наблюдая за этой картиной, я удивлялся: “Как же это люди едут в мир, в котором они никогда не бывали и о котором не имели ни малейшего представления?” Но, казалось, – этот вопрос мало кого беспокоил. “Там” было хорошо, а “здесь” – плохо. Многие рассуждали подобным образом: “Все едут, значит там хорошо. И я поеду”.
Кто-то пытался связать эмиграцию с религиозным аспектом, говоря, что Советский Союз – страна, проклятая Богом, в которой нет будущего. Честно говоря, уезжали все, у кого была хоть малая возможность, причем не стесняясь средств. Всё было хорошо для достижения желанной цели. Те, кто прошли собеседование в американском посольстве в Москве и получили желанный статус беженца (Refugee Status), делились с теми, кто собеседования только ожидал, тем, какие вопросы задает консул. Существовали даже целые вопросники, составленные побывавшими на собеседовании, в которых содержались возможные вопросы из Библии, истории и др. Также к ним прилагались “правильные ответы”.
На собеседованиях случались и казусы. Некоторым отказывали в эмиграции из-за неправильного перевода ответов посольским переводчиком во время собеседования. Однажды, переводя вопрос консула, вместо слова “потоп” (Flood) невоцерковленный переводчик употребил “наводнение” и вместо термина “церковь” (Church) употребил “общество” (Community), вот и не понял, о чем шла речь, брат во Христе, проходивший собеседование. Он растерялся и сказал, что не знает ни о каком наводнении и не состоит ни в каком обществе и получил отказ.
У других находили расхождения (иногда в одной букве) в имени и фамилии. Третьи, растерявшись, не могли вымолвить и слова. Иные же отвечали невпопад или от волнения забывали элементарные тексты Писания. Бывало и так, что американцы попадали “в молоко”, отказывая в эмиграции христианам, которые долгие годы были членами церкви, и давая “зеленый свет” тем, кто с церковью имел мало общего… Случалось разное. Если обо всем писать, бумаги не хватит.
Кстати, я был немало удивлен тем, что во время призывной проповеди на евангелизационном богослужении в Филадельфии (США) лет 6-7 тому назад, известный в СНГ евангелист из Ассоциации Билли Грэма (BGEA), Виктор Гамм, призвал выйти на покаяние тех, кто, мягко говоря, “говорил неправду на собеседовании в американском посольстве”.
Недавно мои друзья-пятидесятники рассказали мне, что многие верующие выезжали за рубеж согласно пророчеству о том, что “Господь забирает Свой народ в землю обетованную”. Другие целенаправленно искали “волю Божию” в отъезде, говоря: “Вот, дадут мне статус беженца, значит Божья воля, а не дадут – так нет в том Его воли”. Третьи уверяли всех вокруг, что эмигрируют не по экономическим причинам, а только “ради детей”. Один служитель сказал: “Я не уезжаю навсегда, а только на краткий отдых”. Не приходится говорить, что его “отдых” в Америке затянулся надолго – “отдыхает” он до сих пор.
У первых эмигрантов были противники, говорившие, что, дескать, негоже бросать родину в тот самый момент, когда Господь открыл двери для проповеди Евангелия. Их сравнивали с Ионой, который, вместо того, чтобы идти в Ниневию, предпочел бежать в Фарсис. Америка все еще в глазах многих являлась врагом России. Эмиграция была сродни предательству родины. Так, кстати, относились в 1970-е – 80 гг. к иммигрирующим в Израиль гражданам СССР еврейской национальности. Над эмигрантами-славянами нередко подшучивали их же братья и сестры, говоря, что “они едут в Америку, чтобы спасать чернокожих” и что “наши хотят там вдоволь поесть колбасы”. Пасторов-эмигрантов сравнивали с пастухами, которые бросили стадо на расхищение волкам. (Зах.11:17) Неплохо чувства противников эмиграции выразил А.Савченко в стихотворении “А я остаюсь с Россией”.
Однако время шло, и ряды противников эмиграции редели. Более того, те самые критики евангельской эмиграции вдруг начали сами заполнять документы на выезд и благополучно отплыли к “тем берегам”. Удивление и восхищение вызывали первые фотографии, высланные эмигрантами своим родственникам в бывшем СССР. Столы ломились от обилия пищи, а холодильники были до отказа забиты продуктами. “Наши” эмигранты специально фотографировались на фоне овощных, фруктовых, кондитерских и мясных отделов, дабы явить голодным родственникам в СНГ всю прелесть Америки. Однако эмигрантам неведомо было, что они уезжали в совершенно чужую для них страну и в отношении культуры, и в отношении менталитета.
Также, уезжая, они не думали о том, что навсегда предопределяют судьбу и будущее своих детей. Америка – не Россия, и в ней не говорят по-русски. Капитализм – не коммунизм и индивидуализм – не коллективизм. Столкнувшись с трудностями американской жизни, эмигранты сплотились в славянские общины, хватаясь за любую возможность сохранить то, что им было знакомо – веру славянского образца, русский или украинский язык, а также выстроить более или менее безопасную среду для воспитания в вере своих детей. Так они и живут, разделяя жизнь на “американские будни” и “русские выходные”. Будни с выходными не соприкасаются. Это как два разных купе в одном вагоне. “Настрадавшись” за пять дней от общения со всем американским, душа-славянка бежит в воскресенье в собрание, в церковь, которая для неё является “ладьей спасения”.
Как-то сидел я в славянской церкви рядом с мужчиной лет пятидесяти. Разговорившись с ним, я узнал, что он, оказывается, неверующий. Он приехал в Америку вместе с верующими родственниками, как говорится “под шумок”. Я спросил его, чего же он пришел в церковь, раз в Бога не верит? Он ответил: “А куда мне еще идти? Тут хоть по-русски можно поговорить и узнать последние новости о том, кто что купил, да еще, глядишь, кто-то на работу возьмет”.
Дети остаются головной болью родителей-эмигрантов. С одной стороны, большая часть детей из славянских семей посещает русскоязычные общины вместе с родителями, с другой же стороны, родители понимают, что пять дней в неделю дети проводят в англоязычной американской среде (в школе, на спортплощадке, в компании друзей-американцев). Они испытывают на себе огромное влияние американской культуры. В отличие от родителей, дети прекрасно говорят на английском языке. Все чаще в славянских церквях малые дети поют и читают стихи… нет, не на русском, а на английском языке.
Горькой правдой является и то, что дети и подростки говорят на английском гораздо лучше, чем на русском (или, к примеру, украинском) – языке их родителей. Русский они хоть и понимают, однако говорят на нём все меньше и меньше. Многие пытаются скрыть в школе, что их родители – Russkies. В сознании многих эмигрантов время как бы остановилось. Жизнь делится на “до” и “после”. Несмотря на то, что они живут в другой стране и окружены иной культурой, многие до сих пор питаются, в основном, новостями “с материка” (т.е. из бывшего СССР). Они первыми узнают новости из церквей, откуда они выехали, а также находятся в курсе политических и экономических событий, происходящих на родине. Родина их по-прежнему интересует больше, чем “суетная Америка” – “Вавилон великий”.
Но если Америка некоторых все же интересует, то набор тем для разговора весьма ограничен. Люди говорят о том, насколько плох президент Обама, что на выборах голосовать следует за республиканцев и что слишком уж много вокруг “развелось” представителей секс-меньшинств. Популярна в эмигрантских кругах и тема Божьего суда над Америкой, который, как некоторые считают, грядет в форме масштабного наводнения. Интересно, что её время от времени (как по заказу) “подогревают” приезжающие из СНГ проповедники. Им, наверное, со стороны виднее… Многие общины все-таки живут прошлым, а не настоящим. Несмотря на то, что все эмигранты приезжают на богослужения на новеньких (и не очень) американских и японских автомобилях, стиль одежды во многих общинах остался прежним. Порой и гадать не нужно, к какому церковному зданию вы приближаетесь – “косыночки, да юбочки” лучше вернейшего спутника навигации (GPS) подсказывают, что подъезжаете вы к “нашей” церкви.
Так как основной состав и руководство общин – эмигранты, которым, как правило, за пятьдесят, в жизни церквей и на богослужениях преобладают тона, скажем 1970-х гг. – минорные общие песнопения, обязательное хоровое исполнение известных гимнов, а также ностальгические проповеди о том, “как же было нам тяжело в СССР” (их обязательно должно быть не меньше трех). Акцент церковные провозвестники, как правило, ставят на морально-этических нормах поведения, призывая к “чистоте, святости и непорочному хождению перед Богом”.
Появились и некоторые новые “штрихи” в церковных обличениях: грехом теперь считается также обжорство при посещении китайских ресторанов (Chinese Buffet), употребление наркотиков молодежью и расписывание graffiti стен туалетов в собрании… Если раньше под “миром” подразумевались атеисты и православные, то теперь на их место встали американцы и их “либеральные церкви, в которых занимаются развратом, танцуют и учат матёрому кальвинизму”. Немного это напоминает то, как на баптистов смотрели во времена СССР…
При этом, следует заметить, многие братья и сёстры-славяне никогда не бывали на богослужениях в американских церквях. А, может быть, стоит сходить и посмотреть, на самом ли деле там “развратничают” и танцуют? А, может быть, это просто говорится для того, чтобы никая “овечка” и не посмела пойти и посмотреть на поклонение “аборигенов”. А вдруг ей понравится там? Тогда что делать? А что если за ней потянутся другие? Это начало “фильма ужасов” для славянских пасторов.
Этим, однако, не заканчивается борьба с “тлетворным американским влиянием”. Братья и сестры еще находят в себе силы для борьбы друг с другом. Так как церкви, в основном, состоят из больших родственных кланов, то тут, то там ведутся “локальные войны”. Между “крестными отцами” идет борьба за сферы влияния не на жизнь, а на смерть. Печально, что, порой это выдается за “защиту интересов церкви”. Молодежь, как правило, понимает, в чем дело, и относится к подобным отношениям с глубокой иронией.
Каких только славянских церквей на Западе нет! Во-первых – они разношерстные по национальному составу. Многим верующим приходится привыкать к молитвам на разных языках, которых они раньше не слышали. Интересно, что время от времени и на чужбине среди соотечественников вспыхивает межнациональная рознь, сопровождаемая отказом общаться с братьями и сестрами по вере на “их” языке. Как правило, “национальные меньшинства” протестуют против “имперского” русского языка, копируя ультранациналистические настроения, преобладающие в некоторых республиках бывшего СССР.
Во-вторых, верующие приехали в США из разных союзов и объединений. В одной церкви, порой, приходится “уживаться” и сторонникам ВСЕХБ, и СЦЕХБ, и “автономным”, и даже пятидесятникам. В общинах пятидесятников также верующие делятся на омывающих ноги перед Вечерей Господней и не омывающих и др. Нередко на членских собраниях “летят искры” и братские советы затягиваются до полуночи из-за “преданий старины губокой” и вопросов о том, “кто кого сдавал властям в 1960-х гг. и сотрудничал с КГБ.”
Б. Здоровец на сайте Якова Кротова [http://krotov.info/history/20/1960/zdorovez.htm] описывает, к примеру, ситуацию, когда в 2002 году (на тот момент) главе МСЦ ЕХБ Г.К. Крючкову, стоявшему за кафедрой баптистской церкви в Спокене (США), был вручен “презент: кусок мыла и веревка с петлей на конце. Громогласно он был объявлен волком в овечьей шкуре”.
Церковная политика зачастую строится в зависимости от того, кого больше и кто влиятельнее в той или иной общине. Нередко происходят и разделения, причем не на почве разных доктринальных взглядов, а из-за “мелочей”. Бывает и так, что когда в город иммигрирует пастор из определенной местности в бывшем СССР, то он, собирает “своих” как “птица птенцов под крылья свои”. Так и формируются “брянские”, “молдавские”, “белорусские” и другие церкви.
В-третьих, церкви отличаются одна от другой благодаря привезенным “оттуда” традициям и уникальному местному колориту. Они, в большинстве своем, имитируют структуру и внутреннюю жизнь по-принципу “как там, в Союзе, было”. Правда, “там” было по-разному, вот и происходят между детьми Божьими трения по поводу длины одежды и стиля покрытия головы женщин, ношения галстуков и отпускания бород мужчинами, нравов молодежи (к примеру, можно, или нет, парню и девушке встречаться на кофе в Starbucks до брака), стиля богослужения, использования музыкальных инструментов, местоположения кафедры в молитвенном доме и др.
Молодежь… Иногда и на ее улице царит праздник. Время от времени на богослужениях минор сменяется мажором, когда на церковной сцене появляется молодое поколение, но такой performance пожилые члены общины, как правило, воспринимают с глубоким вздохом. А ведь кто-то сказал, что молодежь – будущее церкви. Но кто из нас, славян, слишком тревожит себя мыслями о будущем? Молодежь, конечно же, имеет право на самовыражение. Это Америка, все-таки. Да и кто определил, что песнопения, положенные на музыку в стиле русского романса лучше песен, написанных современными композиторами?
А пока многие славянские общины продолжают проигрывать битву за сердца молодежи. Её уже мало интересует происходящее в молитвенных домах, которые наполнены родителями, а также седовласыми бабушками и дедушками. А вот парковки и вестибюли – их у молодых людей вряд ли кто-то отнимет… [см. “Кто-нибудь за детей заступись!” http://www.youtube.com/watch?v=KbCi-X22YXk] Там они и общаются. Кстати, страшным грехом среди многих христиан-славян считается, если парень или девушка начинают встречаться с кем-то “не из своих”, т.е. с бледнолицыми американцами или, не приведи Господь, с китайцами или (того хуже) с чернокожими… Их просто не считают за людей, и точка.
И, конечно, лучше всего эмигранты воспринимают выступления гостевых музыкальных коллективов, как говорится, с родины, которые поют им ностальгические песни про дальние края, “чужую сторону”, “странствия на этой земле” и с успехом продают свои диски (предварительно взвинтив на них цены). В такой идиллической атмосфере эмигрантам старшего поколения вспоминается детство, родная деревня и то, как радостно было вместе “з братами у селi”. Не побег ли это от настоящего, как вы думаете?
Церкви “за кордоном” предпочитают поддерживать связь с братством из СНГ, которое считается носителем “истинной веры”. Несмотря на то, что официально апостольская преемственность в посвящении на служение не признается, при рукоположении считается особым знаком присутствие служителя “оттуда”, так сказать, для того, чтобы все было правильно… Считается также, что пастор “оттуда” способен особым образом “благословить” новобрачных или помолиться о новорожденном.
Некоторые общины приглашают более или менее известных проповедников и учителей back from the USSR, дабы те обучили молодежь правильному поведению, а молодых проповедников – азам гомилетики и других наук. И это, несмотря на то, что именно на Западе (в США – часто – неподалеку от славянских церквей) располагаются прекрасные богословские семинарии, в которых преподают ученые и опытные пасторы с мировым именем.
Конечно, никому дела нет до того, что учителя из СНГ на Западе не жили и часто преподают со своей, “постсоветской” колокольни. Подобное псевдообразование часто служит одной цели – “чеканке” верных и послушных “рядовых”, которые лишних вопросов задавать и менять в церкви ничего не будут.
А молодежи-то на самом деле необходимо обучение. У молодых христиан-славян есть миссионерский задор и энтузиазм. Они нередко отправляются в поездки на родину предков (и не только), желая нести Евангелие людям. Может быть, вместо того, чтобы оплачивать дорогой перелет очередному “самородку” из СНГ, лучше отправить на обучение в западные семинарии талантливых молодых людей, которые поведут славянские церкви в будущее? Ведь жить молодые христиане-славяне будут не в СССР, а в Америке. Почему бы не подготовить лидеров церквей для служения в местном контексте? Пусть богословы и дипломированные пасторы дополнят ряды dental assistants и nurses в славянских церквях. Не так уж и страшны американские семинарии, как “их малюют”.
Однако, нельзя сказать, что ничего в жизни славянских общин не меняется. К примеру, переводятся с английского на русский язык некоторые песнопения (к примеру, Lord, You are Holy – “Ты святой Господь”), некоторые церкви используют широкую цветовую гамму в освещении сцены, верующие поют, глядя на большие экраны, на которые проецируются слова песнопений. Забытыми оказались столь ценные прежде “московские сборники”. Некоторые церкви задумались о том, чтобы переводить проповеди с русского на английский язык, так как оказалось, что многие дети и молодежь не способны понять то, что вещается с кафедры. Другие пытаются ввести одну проповедь на английском на утреннем воскресном собрании, дабы “балконная” молодежь (отсылающая во время проповеди друг другу сообщения с новеньких iPhone) не скучала.
Такие инициативы, однако, наталкиваются на стену протеста со стороны старшего поколения. Оно, видите ли “по-англицьки” не понимает. Один пожилой славянин-эмигрант как-то сказал мне в этом отношении следующее: “Не нужно нам ничего чуждого (имеется в виду английский язык) в церкви. Это как чуждый огонь на жертвеннике. (Лев.10:1-2) Мы в свое время немцев прогнали с нашей земли, а, думаешь, американцев не осилим?” Интересные рассуждения, мягко говоря…
Некоторые общины, возгревая патриотизм, открыли русские школы, и обучают детей языку предков. Побывав в одной из таких школ, я невольно подумал, что все там происходит как-то искусственно. Культура – это больше, чем язык. Детишки, выйдя на перемену после урока “русского” языка, преподававшегося сестрой-украинкой средних лет, вновь с радостью и превеликим удовольствием принялись “щебетать” на английском со своими сверстниками. Как вы думаете, на каком языке будут общаться эти дети, когда “выпорхнут” из родительского дома в “американскую реальность”? Правильно.
Подобные перемены, однако, довольно постепенные по своему характеру и, как говорится, происходят “без лишнего радикализма”.
Есть в США и славянские мега-церкви, пользующиеся огромной популярностью у молодых христиан и верующих старшего возраста. Проповедь там ориентирована на нужды людей. С ней можно не согласиться, но она последовательна и понятна. Порядок (или форма) богослужения сочетает в себе как исконно славянские, так и заимствованны американские элементы. Однако такие церкви можно сосчитать на пальцах одной руки. К тому же, они, как правило, независимые и внеденоминационные. Некоторые из них подвергаются жесткой критике как “прозападные”, “харизматические”, “кальвинистские” и “либеральные”, но люди (особенно молодые) все равно туда идут (несмотря на, порой, довольно жесткие запреты).
Молодой человек, посещающий подобную славянскую мега-церковь на северо-западе США как-то поделился в беседе: “Мне там нравится. Богослужение выглядит как одно целое. Проповедь наполнена смыслом, и я её понимаю. Я еду целый час, чтобы добраться на богослужение, но это того стоит”.
И, конечно, в подавляющем большинстве славянских церквей всё начинается с фигуры старшего пастора и заканчивается ею. Он, вместе с “синедрионом” творит суд и правду, решает кого покарать, а кого отпустить, кого отлучить до Христова пришествия, а кого помиловать. У него – “ключи ада и смерти”, и ему мало кто осмелится перечить. Перед ним (к сожалению), трепещут рядовые верующие, забывая о том, что не Бог он, а просто… человек, простой смертный… Один молодой христианин как-то сказал мне, что пастор его церкви напоминает ему обыкновенного русского попа, который думает, что без его вмешательства ничего не может происходить в приходе. Другой вспомнил о Папе Римском…
Из-за того, что наш славянский менталитет (по-старинке) слишком сосредоточен на “добром царе”, вот и не получается у нас жить по каким-то принципам и правилам. Не получается быть последовательными и избегать фаворитизма (Favoritism). С приходом нового пастора в общине часто меняются правила “игры”, вот и посвящают пресвитеры старшего поколения на служение своих детей (Nepotism), дабы “правила игры” не менялись.
Забываем мы о том, что любой служитель находится под контролем не только Бога, но Писания и общины, и что именно он служит общине (Мк.10:45), а не община – его интересам, что он – совсем не наместник Христа на земле и не царь, тем более в такой стране, как Америка. XXI век на дворе, все-таки.
А, в общем, жизнь идет вперед, и всё больше времени отделяет нас от распада СССР. Многие эмигранты так называемой “новой волны” уже прожили на Западе более 20 лет. Некоторые церкви построили вместительные молитвенные дома, которые до отказа заполнены в воскресенье утром, но пусты большую часть времени в течение недели. У эмигрантов-христиан уже “переженились” дети и родились внуки, которые в СССР не жили и ничего не знают про “ту” жизнь… За ними будущее. А вот каково оно, кто знает? Может поэтому мы настолько цепляемся за прошлое, что не уверены, а будет ли оно, будущее, таким, каким мы себе его нарисовали?
Как-то я посетил небольшой городок в одном из восточных штатов США… Там, в одном старинном (но не потерявшем своей красоты) церковном здании собиралась немногочисленная русская община. Я поинтересовался у присутствующих историей самого здания. Мне рассказали, что ближе к концу XIX века эту общину построили христиане-итальянцы, обосновавшиеся в Америке. Вначале у них всё шло хорошо, но со временем из-за кризиса некоторые люди разъехались кто-куда в поисках работы. Те, же, кто остались, постепенно вымерли, а их внуки уже не понимали итальянского и предпочли уйти в англоязычные церкви, где они могли слышать проповедь на понятном им языке. Когда в церкви уже почти никого не осталось, запущенное здание продали русской евангельской общине.
Я, конечно, до этого не доживу, но хотелось бы приехать в этот городок лет эдак через 150 и посмотреть, кто будет следующим владельцем этого здания…
Photo: Pixabay.
© 2012 “Христианский мегаполис”. Материал опубликован с согласия автора. Мнение редакции не всегда совпадает с мнением авторов публикуемых материалов, однако это не препятствует публикации статей, написанных с разных позиций и точек зрения. Редакция не несет ответственности за личную позицию авторов статей, точность и достоверность использованных авторами источников и переписку между авторами материалов и читателями. При цитировании материалов портала “Христианский мегаполис” в печатных и электронных СМИ гиперссылка на издание обязательна. Также следует указать следующую информацию: “Данный материал был впервые опубликован в “Христианском мегаполисе”.” Для полной перепечатки текста статей необходимо письменное разрешение редколлегии. Несанкционированное размещение полного текста материалов в печатных и электронных СМИ нарушает авторское право. Разрешение на перепечатку материалов “ХМ” можно получить, написав в редакцию по адресу: christianmegapolis@gmail.com.