О «фундаменталистских» тенденциях российского евангеликализма

Введение

Десять лет назад в газете «Мирт» пастор, д-р богословия Г.А.Сергиенко написал статью под названием «Невыученные уроки прошлого». [1] В ответ на эту работу другой евангельско-баптистский пастор В.С.Рягузов представил свой материал. Он вышел под названием «Синдром несуществующей болезни». [2] Осмыслив оба текста, Л.Гринфельд написал “синтезирующую” статью под заглавием «А о чем это они?» [3] Гринфельд признался в том, что не имел тесного личного контакта с авторами, представляющими разные богословские позиции, поэтому его статья имела скорее форму комментария и, в каком-то смысле, позитивных диалектических размышлений. В ней он корректно признал проблемы в обоих позициях.

В данной статье автор хотел бы дать оценку тем явлениям, которые десять лет назад проблематизировал Г.А.Сергиенко. Он попытается показать, насколько претензии пастора Сергиенко к «самарской школе» и фундаментализму вообще были адекватны времени.

В каком-то смысле, автор данной статьи хотел бы продолжить мысли Л.Гринфельда, которые, на его взгляд, отличались здравым походом: нельзя демонизировать или абсолютизировать только одну точку зрения. Чаще всего «истина где-то рядом». Однако авторская позиция будет изложена несколько иначе, чем у Л.Гринфельда, поскольку автор лично был вовлечен в полемику с некоторыми фундаменталистскими проповедниками.

Прежде всего, хотелось бы дать небольшое разъяснение, что автор вкладывает в понятие «фундаментализм», и что вообще в современном богословском дискурсе воспринимается как «фундаментальное» в наше время.

Немного истории

Сегодня под понятием религиозного, или богословского фундаментализма специалисты, за редким исключением, понимают «фундаментальные» или «базисные» истины того или иного вероисповедания.

Фундаментализм возник как движение, в котором его основоположники пытались разобраться, что является ценным, основным и формирующим идентичность христиан. В каком-то смысле автор данного материала тоже является «фундаменталистом», т.к. верит в существование основных ценностей в раннем христианстве и старается придерживаться их. Они формируют его личность. Без них любой христианин перестает быть «солью» и «светом».

Тем не менее, сегодня под «фундаментализмом» современные богословы и религиоведы чаще всего понимают воинственность, собственную исключительность, «конспиралогичность» и нетерпимость к другим альтернативным взглядам. Так К.Макинтайр в своей статье о фундаментализме в словаре под ред. Элвелла пишет, что в начале 1940-х — 1970-х гг. некоторые фундаменталисты признали, что это понятие «уже ассоциировалось с оторванностью от социальной проблематики, сепаратизмом, с антиинтеллектуализмом, нетерпимостью, даже глупостью». [4] Я же, как сторонник научного подхода к богословию (а как же без него?), себя к фундаменталистам относить не желаю. Но к либералам я себя тоже причислять не собираюсь, хотя сами российские фундаменталисты меня туда уже давно прописали.

Конечно, я верю, что христианство имеет определенные фундаменты. Их много. К ним относятся такая основополагающая доктрина как воскресение Иисуса Христа, учение о благодати, роль христианской общины, воспитания, духовного роста, единобожие, искупительная смерть Иисуса, роль Святого Духа, учение о воскресении из мертвых, — все то, что составляет центр христианской веры и надежды. Но этим список не исчерпывается, поскольку христианам пока не удается насладиться совместным братским общением, хотя сторонники более открытого взгляда на богословие способны общаться с фундаменталистами, но последние не способны сделать такой шаг. В своем богословии фундаменталисты прорываются дальше, считая, что мало читать и изучать Библию, использовать ее в своих богослужебных практиках и в целях личного духовного роста и благочестия. Библия для фундаменталистов – «Непогрешимое Слово Вечного Бога». Более того, это «Непогрешимое слово» воспринимается аудиторией исключительно в определенной интерпретации, данной духовными лидерами, исповедниками этого направления. Отсеивая все идеологически нежелательные компоненты, которые, по мнению этих лидеров, загрязняют истинный облик первоначального христианства, они становятся носителями и хранителями веры Апостолов и их идеалов, которые были характерны для ранних новозаветных общин. Следовательно, своих идеологических противников фундаменталисты готовы клеймить как «либералов».

Однако, в такой терминосистеме появляется несуразность, т.к. термин «либерал» странно используется, так что любая женская юбка, в зависимости от длины, с их точки зрения, любая непокрытая косынкой голова, любая современная христианская песня также могут быть «либеральными». Хотя в богословском и классическом смысле либерализм связан с гегелевскими философскими принципами, которые были применены Ф.Бауэром в рамках Тюбингенской школы богословия в Германии.

Если кратко описать суть либерализма, то он свел на нет основные принципы исторического христианства: Христос воскрес не физически; смысл христианства заключен скорее в субъективном опыте и чувстве божественного, в некой общечеловеческой, но непременно европейской (!) просвещенческой морали; все чудеса есть скорее продукт мифотворческой работы авторов; научный подход был поставлен во главу угла и проч. Во всем должна преобладать «объективность», а церковной кафедрой должны править «ученые». Королевой же наук, а точнее главным предметом и последним голосом в библеистике и богословии, была объявлена сама история, которая должна исходить и считать отправной точкой в своем методе исключительно историзм.

«Апогеем» либеральной мысли в Европе и Сев. Америке стало возникновение церквей, где, по большому счету, вообще перестали верить в Бога. Если кратко выразить всю идею либерализма, то либерализм ставит во главу угла исключительно научный метод. При этом, представители либерализма забывают, что этот же подход часто становится инструментом идеологической борьбы. В ней исследователи могут исходить в своих суждениях исключительно из философских и религиозных предубеждений. Однако в этой статье я укажу на проблему, которая связана с использованием терминов «либерализм» и современного термина «фундаментализм».

Как представляется, любой человек, находясь в здравом уме и в твердой памяти, не станет отрицать, что он сторонник свободы и прав человека (либерализм). Никто не будет отрицать существование основополагающих признаков, которые конституируют человеческую личность (фундаментализм). Ведь даже либерализм может стать для кого-то фундаментальной ценностью. Например, политический либерализм в Европе. Если мы отойдем от филологического рассмотрения этих понятий и рассмотрим, что предложили эти два явления, то обнаружим, что картина становится намного сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Опять же, это необходимо сделать, если нас интересует истина, а не отстаивание исключительно своих богословских позиций.

Тот, кто будет жестко и огульно критиковать фундаменталистов, тому стоило бы напомнить (если он себя считает христианином), что именно фундаменталисты сделали на ниве миссионерства больше всех. В то время, как мы говорим о проблемах фундаментализма, в Африке или Индии строятся церкви, возводятся жилые дома для бедных, создаются колодцы и системы канализаций, переводится Библия и делается многое другое. (Я сейчас не буду утверждать, что условно «либеральные» христиане такого труда не совершают. Они тоже этим занимаются). Я говорю о том, что многие «фундаменталисты», которые кормят голодных на улицах Нью-Йорка или Нью-Дели, даже не ведают о том, что кто-то их называет фундаменталистами. Христиане-фундаменталисты в действительности делают много в сфере гуманитарной помощи и социальной работы, не говоря уже о проповеднической деятельности среди таких классов людей, которых обычно относят к маргиналам и “неприкасаемым”.

А что можно сказать хорошего о либералах? У меня всегда вызывает улыбку тот факт, что фактически все знакомые мне фундаменталистские проповедники пользуются критическими изданиями Нового или Ветхого Завета под редакцией Нестле (Novum Testamentum Graece) или Эллигера/Рудольфа (Biblia Hebraica Stuttgartensia). Конечно, в Америке есть и такие христиане, которые используют исключительно и только версию Короля Якова (KJV), т.е. византийский текст Нового Завета (текст большинства). Однако наши российские проповедники никогда не выдвигают больших возражений, имея под рукой такие критические продукты «либеральных исследователей».

Словом, многие открытия в библеистике, начиная от Шлейермахера и до Бауэра, были сделаны главным образом либеральными теологами, историками и археологами. Именно эти «либералы» сделали невероятно много в обсуждении иудейства Иисуса. Сегодня это, конечно, звучит банально и смешно, но именно во время просвещения «церковники», благодаря «либералам», отрыли для себя, что Иисус, по всей видимости, все же говорил по-арамейски, а не на латыни. И Новый Завет нужно читать именно на греческом языке. Нашим восприятием сложности мира Нового Завета, его языка и культуры мы обязаны «либералам». Но, на самом деле, конечно, не им, а научному методу. [5] Можно сказать, что и до сегодняшнего дня фундаменталистам или консервативным верующим отрадней жить на полях миссионерства, нежели в кабинетах библиотеки.

Другими словами, все открытия в исследовании таких областей, как лингвистика, филология, социология, история Раннего Христианства были проделаны на раннем этапе главным и исключительным образом так называемыми либералами. Но что они сделали на самом деле? Ответ: они осуществили, по Томасу Куну, определенный сдвиг парадигмы в своем восприятии жизни ранней церкви и ее ваятелей, включая, разумеется, Иисуса Христа. Все те блага, которые возникли и впоследствии были использованы консервативными и фундаменталистскими христианами, обязаны своим возникновением этим исследователям. Конечно, не все «блага» сказались на них плодотворно, как в случае Барта Эрмана. Тем не менее, многие перешли на «обновленную версию» восприятия своего мира, не пускаясь «во все тяжкие», совершая разворот в вере.

Именно благодаря этому «сдвигу парадигмы» и возникло «евангельское христианство» в Сев. Америке [6], которое пыталось оторваться от своих фундаменталистских корней. Таких евангеликов в медиа еще долго «крестили» как «фундаменталистов с «высшим образованием», но это была именно та группа христиан, которая не смогла больше закрывать глаза на новые научные открытия, которые совершались в вышеупомянутых областях.

С другой стороны, из лагеря либеральных теологов, выходили и те, кто беспощадно критиковал предпосылки своих учителей. Таким ярким примером был Карл Барт, который, однако, никак не был связан с фундаменталистами. Идеи и подходы Барта нашли позитивный отклик в определенных кругах евангельских христиан. Такое событие указывало на то, что христианство уже не может спокойно умещаться в двух лагерях: фундаменталистском и либеральном. Оба понятия для христиан становятся противоположными берегами, между которыми, словно «золотая середина», течет величественная река христианства. Если истина где-то рядом, то она именно там, поэтому многие евангельские христиане не навешивают никаких ярлыков. Вы спросите, почему? Потому что они мешают продуктивной дискуссии.

Говоря о подходе Томаса Куна, стоит отметить, что не все фундаменталисты смогли позволить себе произвести такую эволюцию в мышлении. Что им оставалось делать? Противоположное, т.е. клеймить позором и обвинять в отступлении от основ веры своих бывших «однопартийцев». Но почему тут все так сложно? Попробуйте сами ответить на этот вопрос.

Что предлагаете читателю вы, автор?

Почему фундаментализм привлекателен?

Может быть, дело в финансовой поддержке? В дискуссии между Г.Сергиенко и В.Рягузовым был упомянут фактор финансов, которыми якобы стимулируется распространение фундаменталистских идей в рядах евангельского сообщества в России. Тем не менее, этот фактор я не считаю ключевым и принципиальным. Определенное количество церквей поддерживается спонсорскими общинами и частными лицами из Америки, но они не всегда фундаменталисты. Если здесь рассматривать идеи и богословскую деятельность пастора-учителя церкви “Благодать” (Grace Community Church) Джона МакАртура из США, то в таком случае заслуживает внимания не этот момент. Следует скорее уделить внимание личности и психологическому портрету пастора МакАртура и некоторых других проповедников-фундаменталистов. Деньги здесь играют некую роль вируса. Но не вирус убивает организм, а болезнь, которую усугубляет вирус.

Если бы я захотел создать богословскую или проповедническую школу в России при помощи финансов иностранных коллег или фондов, я бы естественным образом постарался бы учесть определенные опасности и искушения, которые может повлечь зависимость от западных денег, но в данной статье речь не об этом.

Первое, на что я обратил бы внимание как теолог, это плюралистическое представление всей богословской науки в нашей библиотеке, в программах, семинарах и коллоквиумах. Мы должны были бы представить широчайший спектр авторов и их книг: начиная от так называемых либералов, кончая «отъявленными» фундаменталистами. Интересы исследователя должны включать все идеи, даже Свидетелей Иеговы. Настоящий ученый заинтересован в диалоге. Он не вводит в научный обиход, оценочную лексику типа «эти плохие парни», а вот эти — «наши, хорошие». Одни – наши богословы, отважные разведчики; другие – подлые шпионы. Если вы видите, что автор, проповедник или исследователь начинает переходить на личности, уничтожает и уничижает своего оппонента, то вы должны будете понять, что у него нет никакого интереса в поиске и нахождении истины. Его собственная субъективная позиция намного важнее, чем истина. Он будет влиять на эмоции, заставляя своих читателей или последователей, перевести свое внимание не на слова и суть сказанного оппонентом, но на его личные характеристики и мотивы. Забегая вперед скажу, что проблема фундамента в том, что он исключает самую идею собственной ограниченности. Он видит свою систему автономной и законченной. Настоящий ученый заинтересован в диалоге: в совместной попытке найти истину. Именно поэтому настоящий ученый работает с другими исследователями в рамках научного сообщества. Они вместе, а не поодиночке, пытаются разобраться в том, что есть истина или факт.

Если посмотреть на труды Дж.МакАртура, то его книги вряд ли или с большой натяжкой являются исследованиями (я намеренно не говорю, что они вообще ненаучны). Это скорее всего ликбез. Основным неофициальным философским смыслом и миссией его семинарии является не продвижение научных исследований или раздача грантов на учебу, а распространение его идеологии через книги, которые написаны либо им самим, либо его единомышленниками.

Нет ничего удивительного, что МакАртур пользуется в церкви большим уважением и любовью своих прихожан и богатых спонсоров, ведь он несет служение в этой общине с 1969 года. Это, кстати, одна из особенностей евангельской церкви, где между пастором и прихожанами за многие годы устанавливается эмоциональная и психологическая связь. Я не говорю о том, что пастор МакАртур возвел в своей церкви культ своей личности, но он с такой страстью и бескомпромиссностью проповедует свои взгляды, что любая альтернативная точка зрения на интерпретируемый им ключевой текст объявляется крамолой и отступлением. Любая конференция, проповедь или даже сам проповедник, который кажется МакАртуру недостаточно ортодоксальным (в его терминологии, недостаточно «библейским»), объявляется крамольным. МакАртур не может сказать просто: «Да, я не согласен с его позицией!» Он скорее скажет: «Это лжеучение!» Ему намного легче настраивать против «еретика» свою общину. Ведь язык исследователя замысловат. А язык оратора, тем более политика, прост. «Ату его!» Фразы типа «я не разделяю таких убеждений …» с последующим объяснением «что не разделяешь…», «почему не разделяешь …» звучат слишком утомительно для большинства верующих, но совершенно иначе звучат реплики типа «Да гореть ему в аду!». Тут всё предельно ясно! Одно дело – пылкая проповедь за кафедрой, которую со страстью слушают единомышленники, совсем другое – доклад, сделанный в научном сообществе, когда на тебя смотрит десяток пар глаз твоих же коллег с учеными степенями. В таком случае нужно не только постараться написать доклад, но и предусмотреть возможные возражения. Тут еще надо напрягаться и работать над текстом уже в ином формате.

То, что пишет Дж.МакАртур в своих комментариях, например, не претендует на научность, а местами весьма спорно, ведь его комментарии и книги – это компиляция его проповедей. Но разве проповеди могут приравниваться к научным монографиям? Разумеется, нет. Поэтому МакАртур популярен исключительно в церковной среде. И только там, где распространена его литература. А поскольку русскоязычная аудитория, которая посещает его конференции, не может позволить себе покупать разную и многопрофильную литературу, она с радостью принимает то, что ей дают, и, порой, бесплатно. В относительно богатых и обеспеченных странах в творениях калифорнийского пастора не нуждаются, т.к. у многих союзов есть свои штатные теологи, а они хотят продавать свою литературу. МакАртур популярен не тем, что он посещает научные конференции, где он среди исследователей популяризирует свои взгляды, а тем, что меценаты его миссии и семинарии исключительно щедры.

В классической семинарии или на богословском факультете университета вы можете написать диссертацию на любую интересующую вас тему, однако вы должны работать над своим текстом в рамках научного метода. Если в учебном заведении декан или преподаватели навязывают вам одного единственного проповедника и его единомышленников в качестве известного мерила, то такая семинария, конечно, не становится автоматически еретической, и в этом нет ничего непременно негативного. Просто такая школа довольно ограничена.

В результате можно сказать, что проблема философии МакАртура состоит не в том, что он и его помощники дают россиянам финансовые средства, нет. Эта школа занимается распространением известных фундаменталистских взглядов и делается это в весьма неблагополучных регионах мира. Если вы не соглашаетесь с этими взглядами, вы становитесь идеологическими оппонентами их носителей, но уже среди своих сограждан. Этот посыл и выразил в своей статье Г.Сергиенко. Однако я хотел бы разграничить два понятия: финансы и идеология. В случае МакАртура они, скорее всего, связаны. Но они не являются связанными всегда. Так в чем же дело еще, если не в деньгах только? Фундаментализм прост! Он незамысловат как прямая линия, как натуральные числа, как бублик без мака и масла. В мировоззренческой вселенной фундаменталиста есть Бог и Его Слово, Библия. А есть вранье, которое распространяют его враги: сатана и его приспешники-лжеучители. Есть истина и ложь, черное и белое. Никакой диалектики. 

Привлекательность фундаментализма уже скрывается в самом термине: “фундамент”, “основа”. Самое главное, что многих людей привлекает, так это незамысловатая мысль о том, что в истории ранней церкви было одно единственное сообщество христиан, которые придерживались практик и верований, за которые они, фундаменталисты, держатся и сегодня. Все надстройки, все, что появилось на поверхности фундамента, все это должно смываться и очищаться снова и снова, а на отполированном месте, где нет пыли и налета природных отложений уже становится видно лицо самого фундаменталиста.

В фундаментализме простота находит себя в такой фразе: «Читай как написано!» Так все понятно! И эта ясность оказывает фундаменталистам определенную маркетинговую услугу: она притягивает простых людей. Здесь уместен изоморфизм: какие продукты на рынке технологий пользуются успехом? Самые простые. Вспомните, каким были компьютеры в 1990-х годах и сравните их с современными ноутбуками. Последние состоят из «рабочего стола» и приятных на вид «иконок». Программы и оперативные системы автоматически обновляются. Если у вас есть телефон Apple, вы принесете его к специалисту только в том случае, если вы нанесете ему физическое повреждение.

Или представьте себе шеф-повара кондитерской пекарни, который знает и хранит известную только ему формулу вкуснейшего печенья. Его прадеды и деды хранили эту формулу. Он хранит ее для вас сегодня. И он передаст эту формулу своему сыну, а тот — своему. Все, кто пытается повторить этот рецепт, терпят неудачу. Рецепт надежно защищен от распространения даже среди специалистов.

Однако, одно дело – пекарня, другое – религия, в которой защита богословских формул подразумевает более свирепых охранителей. Здесь последователи своих гуру готовы отчаянно, чуть ли не насмерть, сражаться за свои «рецепты». Ведь тут речь идет не о печенье, а о спасающей вере! Поэтому религиозные шеф-повары не будут писать скучных рецензий о недостаточно наваристом борще, нет! Они опрокинут на своих оппонентов этот кипящий борщ.

Ясность, вот в чем сила фундаментализма. Самые известные гуру фундаментализма предлагают вам упрощенный взгляд на мир и вселенную. Это мир ребенка в вере, «чистое словесное молоко», которое бесконечно переливается из «пустого в порожнее». В таком учении нет ничего плохого для окружающего человечества, до тех пор, пока представители фундаментализма не обращают внимание на тех, кто имеет несколько сложное восприятие мира, Бога и Его Слова. Но такой подход к жизни не всегда оправдан. Что может поделать ребенок в вере, который не знает, как ответить на сложный вопрос интеллектуально зрелого человека? «Сам дурак!» – отвечает подросток, швыряет в обидчика камень и убегает. Тут главное, чтобы не догнали, иначе беда.

Приведем еще пример. Для фундаменталиста Библия — безошибочное, непогрешимое, вечное и неизменное Слово Бога. Конечно, такое Слово хотелось бы изучать, углубляться в него и, как губка, впитывать в себя. Вам не надо заканчивать академий, университетов или богословских семинарий, откройте Слово, и лавина откровений зальет вашу жизнь. Все просто? Не то слово!

Но где начинаются сложности? Условные «оппоненты» или же «либералы» укажут вам, что у них имеются определенные проблемы с тем, что книга называется «словом», ведь книга — это книга. Слово — это основная структурная единица языка. К тому же, Библия — это не книга. Вернее сказать, это книга, вмещающая в себя библиотеку из многих книг. Это книги. Но если у Библии как у книги, оторвать лист бумаги, то продолжает ли она являться Библией т.е. Словом Божьим? И если это так, то были ли словом Божьим папирусы и пергамент? Наверное, нет. Сама бумага и папирус не являются «словом». И не только словом, но и не являются Словом Яхве. Таким образом, если Словом Божьим в таком случае является содержание, то почему тогда бы не сказать просто: в Библии Словом Божьим является содержание? Или кто-то против этого?

Разве апостолы не проповедовали «Слова Божьи»? У них не было текста, т.е. Библии в то время. Она возникла в своем каноническом виде только в IV веке, поэтому именно проповедь апостолов назывались «словами Христовыми» или «Божьими».

Однако все, включая Дж.МакАртура, говорят, величественно потряхивая за кафедрой Библией, что именно эта книга является Словом Божьим, включая бумагу, краски, переплет, индексы имен и предметов, а также данные из типографии. Можно ли считать, что цветные карты в этой книге являются также частью Божьего Вечного Слова? А является ли Библия, написанная 2000 лет (или более) тому назад, Словом Божьим в переводе на русский? И можно ли называть Библию Словом Божьим в переводе православной церкви на язык, который уже ко времени ее выхода из печати содержал множество архаизмов и подвергался различными экспертами известной критике?

Внимательный читатель, наверное, уже заметил определенный подвох в таком подходе к Библии. Мы лишь указываем на тот факт, что предмет, который преподносится как простой и очевидный, оказывается по-философски сложным и неоднозначным. Фундаменталисты могут говорить о важности изучения Библии для личного благочестия и духовного роста. В таком случае Библия становится авторитетным священным Писанием, однако в других вопросах они не хотят уступать «ни пяди земли»: если вы не считаете, что Книга Библия — это безошибочное Слово Самого Яхве (на самом деле, нет), вы — еретик и либерал.

Фундаментализм на личном опыте

В своем ответе Г.Сергиенко, В.Рягузов сетует на то, что первый неадекватно осветил в своей статье состояние дел в самарской церкви. Я отчасти согласен с этим. Конечно, никто в буквальном смысле «не проповедует МакАртура» в церкви, где пастором служит Рягузов. Ведь в его общине, как он пишет, проповедуют «амбициозные» проповедники, уверенные в своей правоте, а не в правоте проповедника из США. Поэтому важно было говорить не о личности этого пастора, а о его фундаменталистской философии, согласно которой альтернативные рассмотрения Библии сразу объявляются еретическими. Именно эта идеология и была взята на вооружение некоторыми представителями самарской школы. По этой причине мы решили рассмотреть этот самый центральный на сегодняшний день взгляд. И не только. Тем более, что В.Рягузов со мной согласен. Когда он описывает заслуги МакАртура он признает, что хотя последний и «топит» за плюрализм, приглашая проповедников из других деноминаций, делает это МакАртур, исходя из жестких критериев: «…Мак-Артур ни за что не пригласит проповедовать человека, который не исповедует богодухновенности и безусловного авторитета Писания в делах веры и практической жизни. И я поступил бы аналогичным образом в Самаре!»

Однако тут есть подвох. С таким взглядом на Библию мог бы согласиться и я. Я тоже ратую за авторитет Писаний, за богодухновенность в делах веры и практической жизни. Однако я уверен на сто процентов, что ни Дж.МакАртур, ни пастор Рягузов меня не пригласят проповедовать в свою церковь. Даже если я не буду говорить о вопросах, которые нас смогут разделить.

Любопытно также читать, что В.Рягузов пишет о преданности МакАртура Писаниям. С чего он решил, что какой-нибудь пастор церкви, принадлежащей РС ЕХБ не предан Писаниям? Откуда критерии? Проведены полевые исследования? Все это голословно, т.к. преданность Писаниям — основной элемент баптистского ДНК. В этом вопросе неясно, почему Дж.МакАртур и его церковь в Сан-Вэллей более верны Библии, нежели верующие из РС ЕХБ. Рягузов пишет далее: «Люди знают много фактов Писания, однако богословское осмысление этих фактов – для них еще недоступная вершина».

Не знаю, кого он тут подразумевает, т.к. именно фундаменталисты на вопрос о природе и характере библейских текстов дают размытые и нервные ответы. Пример я уже показал: можно ли называть бумагу и чернильные знаки из типографии «словом Яхве»? Пастор Рягузов, на самом деле, не отвечает на претензии Г.Сергиенко, но меняет тактику. В своей полемике самарский священнослужитель пытается перенести бремя доказательства на московского пастора: «в чем же конкретно ты усмотрел у Джона [МакАртура] «заидеологизированность и претензию на единственно верное толкование»?»

В.Рягузов добавляет, что любой проповедник должен быть убежден в верности своего толкования. И вот здесь пастор из Самары демонстрирует различия в двух подходах: фундаменталистский и научный («либеральный»). Фундаменталистский проповедник обычно так и поступает: с упоением доказывает, что его взгляд единственно верный, тогда как настоящий исследователь (даже за кафедрой) будет говорить о своем мнении или о дискуссионном вопросе, который он считает подходящим и убедительным именно для себя (в принципе, нормальный проповедник вообще не будет заниматься этим вопросом прямо за кафедрой). В последнем случае аудитория должна сама понять (ввиду всей проделанной работы пастора, проповедника или учителя), является ли его взгляд правильным или нет. В этом и заключена тонкая задача педагога: я покажу вам, насколько это возможно, что есть «А», а что есть «В». Только выбор вы должны сделать сами!

Конечно, есть истины, которые мы должны проповедовать четко и без колебаний, но есть также факты, которые не так однозначны, как нам кажется. Если взять монографии Снодграсса или Бломберга по притчам Иисуса, то вы обнаружите для себя, что некоторые притчи в истории толкования имеют более десяти интерпретаций! Что это за «чистое молоко», если притча про неверного управителя имеет столько толкований? Некоторые из них, кстати, серьезно противоречат друг другу. В таком случае благочестивый исследователь исходит в своем выборе и исследовании скорее из субъективных переживаний и нужд общины, радуясь внутренне, что этот вопрос «не влияет на спасение». Если В.Рягузов, однако, всегда проповедует свою точку зрения, выдавая ее как единственно верную, то в таком случае его можно заподозрить в высокомерии. Но я не уверен, что он так поступает всегда.

Да, с одной стороны, люди должны чувствовать, что их пастор «пропитан уверенностью», властью. Именно такого лидера ищут овцы, и только тогда они идут за ним, но в научном дискурсе это не работает. Важна не твоя личная харизма, а аргументы. Люди так устроены, что они избегают сложностей, но это не означает, что все ученые ищут только трудности. Любящий пастырь должен поднимать овец до своего уровня, но сначала ему следует опуститься до их уровня, дабы появились ученики, и только потом тянуть их наверх. Конечно, если они этого хотят. Вот почему овцы тоже должны применять усилия и расти духовно, постигая сложность Священных Писаний. Автор послания Евреям, писал о том, что некоторые из его читателей уже давно должны стать учителями, но они все еще топчутся на одном месте, т.е. еще застряли в азах христианской веры (Евр.5:12-6:3).

И, наконец, В.Рягузов пишет: «…в самарской церкви нет и слабого запаха тоталитаризма». Он должен знать, что в этом случае он отвечает только за себя. Когда автор данной статьи написал в своем «Живом Журнале» в августе 2012 года некоторые соображения о Втором послании фессалоникийцам и позже – о генезисе пасторских посланий, “один юноша с горящими глазами” (см. статью Г.Сергиенко), а именно Алексей Прокопенко — сотрудник В.Рягузова — без всяких объявлений и приглашения к диалогу сделал большую и подробную запись в своем журнале “Lo’ ’Ehsar”, где обличил меня в либерализме [7].

Позже, в другой записи, а затем и в статье А.Прокопенко объявил городу и миру, что мы вместе с Г.Сергиенко являемся носителями страшных и заразных для евангельского братства идей [8]. Среди комментаторов его поста появилось много людей (включая Павла Бегичева), которые оплакивали мою печальную участь и грозили мне теми же печальными последствиями. Однако А.Прокопенко не смог «сдержать удар». По моим меркам, он поступил «сверх меры». Я по этому поводу начал недоумевать и отшучиваться. Потом возникло огорчение. Мне показалось странным, что А.Прокопенко, который обычно позиционирует себя как продуктивный писатель и проповедник, решил избегнуть прямой, взаимоуважительной и научной дискуссии. Он, видимо, посчитал, что в стране объявлена война, написав: «Если преподаватель Санкт-петербургского христианского университета (СПбХУ) пишет такие вещи, а баптистский вебсайт «Слово для тебя» их с готовностью распространяет, то у меня напрашивается один вывод: либеральная война с непогрешимостью Писания в России жива и здравствует».

Далее А.Прокопенко восклицает: «Пасторы, не направляйте никого на учебу в СПбХУ!» «Какая война?» — спрашивал я себя. Разве этично очернять весь ВУЗ на основании записей всего лишь одного человека? Ведь он публикует исключительно свое мнение?» Кроме того, к тому времени я уже не преподавал в СПбХУ.

Эти записи я сделал как частное лицо в своем личном журнале. Если бы я знал, что моя запись в ЖЖ станет информационным событием, я бы подошел к этому вопросу добросовестнее и написал бы аргументированную статью (ту запись взяли для сайта без моего согласия). А если бы я знал, что один из моих френдов (А.Прокопенко) объявил мне «войну», я бы нашел другие способы для публикации своих идей.

Далее А.Прокопенко, познакомившись с электронной версией книги д-ра Валерия Аликина (в то время доцента СПбХУ), сразу написал в СПбХУ записку «заинтересованного лица», с чуть ли не требованием принять меры в адрес вольнодумца. Видимо, с требованием предпринять некоторые меры в отношении этого преподавателя. Так что же это было?

Для меня подобный курс действий человека не оставляет сомнений, что Алексей был одержим “духом инквизитора”. Это и есть «самарский синдром», когда некоторые представители определенной богословской школы делят мир на «своих» и «чужих». В действиях А.Прокопенко не было признаков, которые характеризуют исследователя: заинтересованное приглашение к диалогу, попытка понять альтернативный взгляд. Какая богословская позиция у исследователя? На какие идеи и данные он опирается? На основании каких выводов и наблюдений делаются выводы моим оппонентом? Ведь ученый должен быть ученым во всем, даже если ему это трудно.

Почему я об этом пишу? Потому что пастор Прокопенко проявил все «классические» признаки фундаментализма. Алексей уверен, что лишь его взгляды являются библейскими. Он считает, что идет война против христианства. Он призывает в каком-то смысле к сепаратизму (например, не учиться в СПбХУ). Но при этом все его взгляды о «непогрешимости Писания» весьма поверхностны и попадают в категорию «наивного библецизма».

Есть ли альтернатива?

Кто-то спросит: «Так что же вы предлагаете, уважаемый автор?» Если фундаменты фундаменталистов (воинственность, антиинтеллектуализм, маргинализация) неверны, в каком направлении должно двигаться евангельское христианство? Возможно, мой ответ вызовет в данном контексте чью-то ухмылку, но я отвечу: «Конечно, в библейском!»

Дело в том, что мой подход, я надеюсь, на самом деле отражает мировоззрение большинства библейских авторов. Особенно подходы авторов Нового Завета. Нигде в Библии вы не найдете слов или стихов, где указывается на то, что Библия – это Слово Божье. Нигде! Почему? Да потому, что в то время не существовало самой книги Библии. И сама Библия не была центром провозвестия ранней церкви и того же апостола Павла. Внимательный читатель Писания обнаружит, что внимание Павла было поглощено решением других вопросов. В то же самое время, если рассматривать поздние послания (соборные или пасторские), становится заметным, что авторы не всегда конкретно называют лжеучителей или лжеучения по именам и названиям. Как правило, они говорят о том, что лжеучение является причиной моральных развращений.

Но чем является Библия для современной церкви? Тем же, чем и для ранней церкви. Библия — это Писания! А что такое Божье Слово? Как правило, фундаменталисты, говоря о Слове Божьем, приравнивают его к Библии, цитируя при этом те тексты, где говорится не о Писаниях, а о чем-то более сложном. Если рассмотреть Псалом 118, там говорится не о Библии, там идет речь о законе/законах, заповедях, заветах, путях, наставлениях, установлениях, уставах, повелениях, судах, правде и, наконец, о слове. Внимательно читая, можно увидеть, что все перечисленные термины относятся к Божьему закону. А псалмопевца можно сравнить не с благовестником, а с молодым книжником. Автор с одинаковым упоением говорит, как о слове Божьем, так и о Законе: «Я от волнения задыхаюсь, так жажду я заповедей Твоих» (Пс.118:131, СРП).

Становится заметно, что автор не имеет какой-то одной концепции. Источником перечисленных понятий, будь то слово «Яхве» или «Закон Яхве», являются, по всей видимости, законы и мудрые поучения учителей Израиля, которые были известны автору псалма, но на вопрос — «Какие именно?» — ответ получить не получится. Псалмопевец видит в законах и заповедях Божью мудрость, которая ведет его по жизни и является для него моральным ориентиром, так как источником этого слова и мудрости является Яхве. Здесь, как видим, также нет полемики о «безошибочности Библии». И о Библии тут нет речи, потому что мы не знаем в какой форме существовали тогда все эти постановления.

Хотелось бы указать на свое понимание этой книги. Библия — это Священные Писания Израиля и Ранней Церкви, в которых мы находим свидетельства о жизни, вере, ценностях и практиках древних верующих. Современные христиане, читая Священные Писания, черпают оттуда знания о верованиях и практиках древней общины и стараются, насколько это возможно, жить так, чтобы их вера и практики соответствовали верованиям, практикам и ценностям первых христиан и древнего Израиля (еще раз отметим, насколько это возможно).

Почему я пишу «насколько это возможно»? Потому что я не исключаю из дискурса такой предмет, как герменевтика. Мы толкуем тексты, а не просто читаем. Мы прилагаем усилия для того, чтобы понять смыслы древнего автора. Если честно признаться, это нелегко. 

А что есть «Слово Божье»? (1) В понимании этого вопроса мне помогает традиция М.Лютера, – это во-первых. Для Лютера Словом Божьим является Сам Христос. Ведь Христос является для нас, протестантов, центром Писаний. (2) Во-вторых, «Словом Божьим» является Евангелие, то есть «проповедь о Спасителе». (3) В-третьих, «Словом Божьим» можно назвать и Священные Писания.

Со своей стороны, я бы еще назвал словом Божьим (4) христианские мудрые изречения: живую проповедь и живой голос общины, ее проповедников. Почему? Еще до того, как человек приходит к Богу, Всевышний может обращаться к нему через мудрых людей и через самих проповедников. В таких случаях ищущие Бога люди начинают глубоко задумываться о вере в Творца, не обязательно благодаря цитатам из Библии.

Здесь, на мой взгляд, уместно поделиться своим опытом пути к Богу. Как-то, когда мне было лет тринадцать, мой отец рассказал мне притчу, которой нет в Библии. Если бы я не стал позже читать эту Книгу, я бы думал всегда, что это была именно библейская история. Она возымела в моей жизни такую силу, что я, даже спустя много лет, могу сказать, что Дух Святой проговорил ко мне именно через нее.

В лагере фундаменталистов такие различия обычно не проводятся. Их мировоззрение исключает подобные мысли из их жизни. С кафедры постоянно заявляется, что смысл всей Библии ясен (что я и не собираюсь оспаривать, просто этот смысл не всегда ясен), он лежит как на ладони. Приди и пей! Но только из моего источника! А если у тебя возникают сомнения на этот счет, то это из-за твоей личной слабости и греховности.

Вот наиболее часто встречающееся возражение против моего понимания библейских текстов: «Виктор, если этот библейский текст должен пониматься не буквально, а как-то еще, то тогда вся Библия должна быть поставлена под сомнение!» Обычно я отвечаю на эту претензию следующим образом: «Библия — это ведь, в конце концов, не Коран. Бог не дает нам серебряную пулю или меч, но свой Дух. Это сокровище, хранящееся в «глиняных сосудах», а не «железный молот Торы», как некое смертельное оружие. Бог тихо говорит с нами через человеческие истории на человеческом языке, пусть даже этот язык и далёк от совершенства.

Если Библия в каждом своем слове и смысле верна, тогда с нас и спроса больше. Тогда каждое слово нашей интерпретации должно быть также верно. Иначе – наказание и гибель!

Видимо, именно таким образом объясняется воинственность и страхи фундаменталистов, что само чистое слово Яхве, написанное на скрижалях, может быть неверно понято. Однако библейские тексты предлагают нам не формулы, а ожидают от нас личную веру. Да, там есть обетования и исповедания спасения, но они часто являются частью каких-то историй, которые написаны по меркам и стандартам античного человека. Часто у нас нет никаких проблем с пониманием важнейших истин. Трудны для понимания именно те авторские представления, которые не ясны. Хотя и в ясном у нас есть эпистемологические трудности. В этом случае мы именно верой познаем создание мира Творцом, Его перст в нашей жизни, Его водительство и многое другое. Будем помнить, что Бог не дал нам оружие. Он не дал нам свиток или книгу. Он дал нам Свой Дух!

К тому же, мы не все исполняем в Писаниях. Мы не обрезаем младенцев мужского пола, например. Заповедь обрезания для язычников была отменена. Отменены и другие положения Библии, которые мы не исполняем. Они теперь становятся частью истории, это наши Писания. Это повествование, и Дух Святой работает с нами через эти тексты. И эти тексты становятся Словом Божьим для нас!

В Библии также нет упоминания о молодежном или детском служении, но мы занимаемся такой работой, потому что нам подсказывает такую важность не текст, а Дух Святой. То, что Библия — это Священные и Авторитетные Писания, а не само Слово Яхве ясно по логике вещей. Например, Матфей в 4 главе описывает диалог Иисуса и Сатаны в пустыне во время искушений. Если мы читаем слова дьявола, становятся ли они «Словом Божьим»? Разумеется, тут можно запутаться. Поэтому понимание Библии как Писаний является решением проблемы.

Но почему мы называем и можем называть Библию Словом Божьим? Ответ лежит в нашей религиозной культуре и практиках. Мы просто к этому привыкли. Так легче. Это часть нашего религиозного языка. Мы говорим, например, что солнце встало, однако мы знаем, что это земля вращается вокруг своей оси. Мы привыкли так говорить, такова языковая картина мира. К тому же нужно добавить, что язык упрощений – важная часть наших человеческих коммуникаций. Так функционирует наша культура и работает реклама. Если мы вспомним рекламу какого-нибудь шампуня, рационально мы можем понять, что не он заставляет нас ходить целый день с улыбкой. К тому же, мы и не улыбаемся целый день. Но так коммерсанты привлекают наше внимание.

Порой мы влюбляемся и думаем, что именно он или она сделают нас счастливыми. Но после нескольких лет (или месяцев) брака мы понимаем, что наши представления о браке были поверхностны.

Проповедники говорят зевакам, что Библия – это слово Божье. Бог предлагает нам путь и истину. Но ведь это проповедь. Это евангелизация. Через это мы привлекаем проходящих мимо нас людей. Без этого не будет, собственно, самой проповеди. Без первой любви нет покаяния, как и без влюбленности чаще всего нет брака.

Однако у фундаменталистов тут все сложнее, потому что они считают, что должны заниматься таким нелегким, а порой и нелепым делом, как таскание на своей спине «бремени доказательства». С точки зрения логики, это непростое дело. Если ты заявляешь, что Библия и есть непогрешимое Слово Божье, то тебе нужно постоянно заниматься тем, чтобы доказывать этот тезис. Поверьте, нести бремя доказательства, с точки зрения искусства полемики, весьма невыгодно. Другое дело, когда ты просто говоришь: Библия — это наши священные Писания, которые свидетельствуют о вере ранней церкви. И все, точка!

В 9 главе Евангелия Иоанна повествуется о том, как Иисус исцелил молодого человека, который был слеп от рождения. На расспросы фарисеев о том, кто его исцелил, он ответил примерно в таком духе: «Я не видел Кто это такой, но должно быть это Пророк». Это возмутило фарисеев, у которых во взаимоотношениях с Иисусом были большие проблемы. Когда же иудеи потребовали отречься от Него, ведь Он, мол, грешник, слепорожденный честно ответил: «Грешник ли Он, не знаю; одно знаю, что я был слеп, а теперь вижу» (Иоан.9:25).

Христианин может порой оказаться втянут в бессмысленную полемику о «непогрешимости» Библии, однако вместо того, чтобы тратить время на это дело, лучше сказать: Я не знаю всех деталей о природе этой Книги, но одно я знаю твердо: когда я читаю эту Книгу, я вижу свет. Я начинаю видеть как тот в далеком прошлом исцеленный слепой человек.

По сути, вся богословская работа фундаменталиста держится на апологетике. Обычная диссертация или научный труд такого автора зиждется не на том, чтобы найти что-то новое в своей богословской сфере исследований. А наоборот: уличить этих треклятых либералов в очередной крамоле или же доказывать безошибочность библейского текста. Таким образом, они не столько изучают текст и находят в нем новые грани и смыслы понимания, сколько уличают своих оппонентов в неправильности их толкований. И за это им присуждают докторские и профессорские звания и степени (в этой статье я не обсуждаю разницы между семинарским и академическим университетским богословским образованием, т.к. будущим пасторам не обязательно, на мой взгляд, заниматься наукой в чистом смысле, а скорее подготовкой для будущего служения).

Согласно позиции фундаменталистов, Библия на самом деле имеет «много трудных мест». В таком случае Слово Божье похоже скорее на богатого дельца, некоего владельца громадной корпорации, который окружает себя большой командой из юристов и адвокатов. Он говорит только тогда, когда рядом его адвокат. И понять его можно только тогда, когда он говорит через своих юристов, т.е. экзегетов. И что же это за Божественное Слово, которое требует, чтобы на него работала целая команда высококлассных адвокатов и юристов (т.е. экзегетов), которые кропотливо и по-иезуитски лукаво объясняют различные проблемные места в Писании, как если бы они работали на папу римского и его непогрешимость в качестве специалистов по каноническому праву? В таком случае они постоянно объясняют благочестивым католикам-мирянам как следует понимать Папу, что из сказанного им нужно воспринимать всерьез, а что — не очень, дабы не впасть в ересь. И почему, собственно, Отцам церкви можно было объяснять и толковать Священные Писания при помощи современной для них аллегоризации и типологии, а нам при помощи современного для нас критического метода нельзя?

Заключение и выводы

Человеку, который ставит для себя целью накопление и передачу знаний, будет всегда сложно жить, потому что накопленные и вновь приобретаемые знания усложняют его картину мира. В лагере фундаменталистов картина несколько иная. За основу и суть всего берутся не столько знания, сколько принцип охранительства. Главное – это не поиск, а сохранение традиции. Она настолько важна, что потеря тех или иных форм или формул веры грозит им потерей самоидентификации. Так происходит, например, с пожилыми прихожанами, которым претит пение новых песен. При их исполнении, они боятся потерять свою идентификацию, которая лежит в прошлом, в тех формах, к которым они привыкли.

Однако Писания учат и напоминают нам, что наша идентификация сокрыта во Христе. Иисус проповедовал Царство, а не критический метод или непогрешимость текста Исайи. Апостол Павел, как и ранняя церковь, проповедовали весть о Кресте Господнем, о Евангелии, о вере в Воскресшего. Это и есть предмет нашей проповеди и способ нашего существования. Формы могут меняться, но не суть. Формы должны соответствовать духу времени. Конечно, важно, чтобы элементы этого времени не подрывали принципы духовной веры и отношения со Христом, чтобы не размывали важнейшие элементы христианской идентификации. Но на то и сказано древним, что стяжающие знания стяжают скорбь (т.е. спят плохо по ночам).

За все нужно платить. Однако это и есть путь учения. Без конца. Ведь процесс познания христианина не сводится только к книге. Познание Бога – это океан. Познавать Бога можно, пробегая по берегу океана, будучи по щиколотку в соленой воде. А можно опуститься на несколько сот метров в батискафе. Выбирайте сами. Но помните, что главное — это не только познание, но и то, как я им распоряжался. А тут будет сложно всем, и «либералам», и «фундаменталистам».

Источники

[1] Г.А.Сергиенко, “Невыученные уроки прошлого.” Мирт 1 – 70 (2010). https://gazeta.mirt.ru/stat-i/cerkov/post-1431/ (Доступ: 02.05.2020).

[2] В.С.Рягузов, “Синдром несуществующей болезни (открытое письмо Г.А.Сергиенко).” Проповеди: сообщество проповедников Библии. http://propovedi.ru/resource/syndrome-of-nonexistent-sickness/?fbclid=IwAR1r4vlUtW_8Mt1-ej-nFz14d_a2CpwEdYvj2omtzJ6GIAd_M8ZSOk2-tjo (Доступ: 02.05.2020).

[3] Л.Гринфельд, “А о чем это они?” Мирт 2 – 71 (2010). https://gazeta.mirt.ru/stat-i/vzglyad/post-1449/ (Доступ: 02.05.2010).

[4] К.Макинтайр, «Фундаментализм». Теологический энциклопедический словарь. Ред. У.Элвелл. Пер. с англ. М.: “Духовное возрождение”, 2003, стр.1307 (1305-1308).

[5] Термины «научный» и «критический» тут для автора синонимы. Когда используется слово «историко-критический», то совершается тавтология, т.к. понятие «критический» уже вмещает в себя исторический анализ.

[6] Современное движение евангельских христиан возглавлялось Карлом Генри (Carl F. H. Henry (1913-2003)) отчасти и как отповедь фундаменталистам.

[7] А.Прокопенко, “О Библии, богодухновенности и СПХУ.” (22.08.2012) Lo’ ‘Ehsar. [LiveJournal: Blog] https://alex-pro-1.livejournal.com/320298.html (Доступ: 02.05.2020) См. также А.Прокопенко, “Современное состояние вопроса о непогрешимости Писания.” (24.11.2012) Lo’ ‘Ehsar. [LiveJournal: Blog] https://alex-pro-1.livejournal.com/341376.html (Доступ: 02.05.2020).

Photo: Pixabay.

© 2020 “Христианский мегаполис”. Материал опубликован с согласия автора. Мнение редакции не всегда совпадает с мнением авторов публикуемых материалов, однако это не препятствует публикации статей, написанных с разных позиций и точек зрения. Редакция не несет ответственности за личную позицию авторов статей, точность и достоверность использованных авторами источников и переписку между авторами материалов и читателями. При цитировании материалов портала “Христианский мегаполис” в печатных и электронных СМИ гиперссылка на издание обязательна. Также следует указать следующую информацию: “Данный материал был впервые опубликован в “Христианском мегаполисе”.” Для полной перепечатки текста статей необходимо письменное разрешение редколлегии. Несанкционированное размещение полного текста материалов в печатных и электронных СМИ нарушает авторское право. Разрешение на перепечатку материалов “ХМ” можно получить, написав в редакцию по адресу: christianmegapolis@gmail.com.