Нужно ли богословие евангельской церкви?

Читать другие публикации Р.Ткаченко

Казалось бы, нет церкви без богословия и богословия – без церкви. Это просто-напросто трюизм и банальщина. Но это только поверхностное наблюдение, потому что богословие богословию рознь, как и церковь – церкви. Поэтому надо бы уточнить понятия.

Когда я пишу о церкви, я имею в виду именно евангельское сообщество – баптистов, евангельских христиан, пятидесятников и “иже с ними”. Причем, лично мне, по большей части, знакомы представители данной смешанной традиции в рамках постсоветского пространства и особенно Украины. Именно эту семью церквей я и буду «подразумевать» здесь. О богословии же поговорим по ходу дела.

Как узнать? Фактические данные и полезные интуиции

Для того, чтобы ответить на поставленный вопрос, имеет смысл отталкиваться от данных двух качественных социологических исследований, которые провели Тарас Дятлик в 2005-2007 гг. [1] и Стивен Пэтти (Steven Patty) в 2014-2015 гг. [2]

Читать Р.Ткаченко, “Доктора вызывали?”

В первом случае были опрошены 70 пасторов поместных евангельских церквей Украины (Западная, Южная и Восточная Украина) и России (Юг России и Якутия). Им были заданы вопросы об их оценке и ожиданиях от богословского образования и выпускников-богословов, что дает хороший материал и для выводов об их понимании богословия как такового.

Во втором случае были опрошены 49 человек из 12 стран Центральной и Восточной Европы, включая страны Балтии, Болгарию, Польшу, Россию, Украину, Чехию и др. Респонденты были «выборкой» из трех категорий людей: Influencers – служители церквей (пасторы, епископы, «иерархи» евангельских деноминаций), Theological Education Leaders – работники христианского образования (ректоры, деканы, преподаватели христианских ВУЗов), а также Prospect Students and Emerging Leaders – молодые лидеры-служители и потенциальные студенты христианских школ. Перед ними были поставлены вопросы об оценке прошлого, настоящего и будущего христианского образования, в целом, и в разрезе его связи с церковью, в частности. Их ответы также являются ценным ресурсом для хотя бы общего впечатления о ситуации в данной сфере.

Читать О.Турлак, “О докторской степени и христианской интеллигенции”

Плюс, разумеется, нужно считаться с целым рядом публикаций и статей по теме «церковь, образование, богословие», которые появились в последние десять лет. В частности, однозначно стоит прислушаться к голосам таких исследователей, как: Павел Бегичев с его видением постсоветского богословия, Алесь Дубровский с вскрытием некоторых проблем этого же богословия, Владимир Лебедев с развенчанием некоторых в евангельской среде мифов о теологии, Олег Турлак и его критические очерки о состоянии дел в сфере евангельского образования и мышления, а также Михаил Черенков с его обрисовкой задач и перспектив для церковников и теологов [3]. Эти наблюдатели, аналитики и просто-напросто славянские богословы эпохи религиозной свободы и медиа-культуры высказывают целый ряд мыслей со своих колоколен. Я не буду воспроизводить их здесь, но их воззрения также учту.

Итак, что же нам говорят эти личные и публичные исследования?

И что говорят? Мнения и оценки

Во-первых, какое-никакое богословие все же в наших церквях есть. Причем, оно вполне себе нормальное, хорошее и богатое. Просто не слишком изощренное, глубокое или аналитичное в своей сути. Это, по большей части, так называемое народное богословие и пасторско-проповедническое или конфессиональное богословие, к которым добавляется и самое настоящее «братское предание».

Читать О.Турлак, “Славянское евангельское богословие… или же его отсутствие?”

Первое подразумевает элементарные познания о Триедином Боге, Библии и спасении на уровне «верю, немного знаю и слегка понимаю», что скорее сводится к практике духовности и минимальной жизни христианского ума и сердца (молитва, чтение Писания и некоторые размышления над Словом и проповедью). Сюда же вклинивается пассивное принятие практически всего, о чем вещают братья и/или авторитетные сестры-пророчицы. Такое богословие как, по сути, простейшее богомыслие церкви, нужно, потому что оно есть положенный минимум и неотъемлемая часть жизни церкви – и по логике вещей, и по церковным (неписаным) канонам. Без него невозможно никакое более сложное или возвышенное словиё о Боге, потому как именно личная вера, искренняя духовность и простейшие вопросы – суть основания дальнейшего полета мысли общины. Христиане собираются, поклоняются, делятся опытом, вопросами, ответами – так созидается общинная духовность и формируется популярное, народное богословие.

Правда, имеется и негативный нюанс: на практике, такое «богомыслие» далеко не всегда идентично официальной вере данной церкви и деноминации, потому что часто оно являет собой «гремучую смесь, состоящую из догадок, плодов воображения, поиска оригинальных интерпретаций в попытках «духовного» самовыражения, фривольного толкования опыта и Священного Писания» (резюме В. Лебедева). Ведь, на самом деле, не всегда рядовым христианам удается найти верные и мудрые ответы на свои проблемы и вопросы. Порой им приходится по ряду причин довольствоваться услышанным мнением, необоснованными преданиями или идеями из непонятных источников. Поэтому от фактов никуда не деться: народное богословие со всеми своими плюсами и минусами – это реально существующее явление практически во всех церквах, и это вроде неплохо, хотя и не всегда хорошо…

Второе – пасторско-проповедническое и конфессиональное – богословие подразумевает достаточное знание и понимание библейского текста на уровне имеющегося перевода на родной язык, практические навыки изложения этого знания и, разумеется, постоянное хранение своего слова – то бишь, проповеди, «разборы» Писания, беседы и т.д. – в рамках канонов деноминации (ЕХБ, ЕХ, ХВЕ) в целом и локальной традиции в частности. Проповедовать надо только Библию, но только так, как это принято делать в данной церкви или сообществе церквей в плане формы и содержания («Мы не проповедуем богословие; мы проповедуем Евангелие», – приводит слова одного пастора В. Лебедев). Это и есть то самое братское предание. Именно оно по сути регулирует любое “богословствование” на уровне мышления и публичного представления.

Такое богословие, как умеренное богомыслие и пересказ некоей статичной богословской традиции, церкви тоже нужно. Ведь именно так передаются опыт и знания предыдущих поколений христиан, так закрепляется (в хорошем смысле) традиция общины, и именно так читается и предлагается слушателям истина Божьего Слова. Благодаря пасторскому и «братскому» богословию, народное богомыслие поднимается до уровня более системного осознания веры и ее догматов, а община яснее понимает некий «круг ортодоксии» и разрешенный «вектор» мышления. Соответственно, оно создает ряд благотворных тенденций [4].

Но и здесь имеется проблема: существующее почти исключительно в таком виде «богословие до сих пор имеет доморощенный характер и зависит от убеждений конкретного пастора определенной общины» [5]. Возникает феномен мировоззренческой местечковости, который часто ведет к сектантскому мышлению – к делению всего мира на «свое—чужое» и максимальной закрытости ко всему инаковому, новому и неизведанному. Толкование Библии и учение «наших» братьев – это хорошо, а вот все то же самое, но «не наших» братьев (будь оно даже правильнее и ближе к истине) – это плохо. Такое себе инфантильное мышление, делящее весь мир на черное и белое.

Более того, понимание теологии как одно-деноминационной (конфессиональный аспект) и сугубо подчиненной служению в рамках поместной церкви (пасторско-проповеднический аспект) ведет к другой тенденции. Вся система богословского образования и, соответственно, само богословие понимаются инструменталистски и прагматически. Они ценны только настолько, насколько они восполняют конкретные нужны конкретной церкви и насколько они вписываются в деноминационные параметры. Они полезны ровно настолько, насколько они служат выполнению практических – то есть, министериальных («богослужебных»), экономических, административных, душепопечительских и других – задач на базе поместной общины. Иначе никакой ценности и полезности во всем этом нет.

Как подытоживает в своем исследовании Т.Дятлик: “Складывается впечатление, что большинство пасторов ожидает, что выпускники богословских вузов будут духовными и богословскими «суперменами», которые в любое время и в любом месте могут сделать все, что необходимо церкви: проповедовать, учить, писать статьи, выступать на радио и телевидении, вести урок воскресной школы, участвовать в группе прославления, общаться со спонсорами и решать финансовые вопросы, быть хорошими администраторами и т.п. Однако, ни один богословский вуз не может подготовить студентов к выполнению всех требований, предъявляемых к выпускникам пасторами, хотя бы потому, что у всех студентов разные дары и призвание”.

И, хотя нельзя не согласиться с тем, что образование и практика богословия (даже понятая в сугубо министериальном и проповедническом разрезе) не могут быть самоцелью, я все же не уверен, что богословское образование и богословское мышление должны служить исключительно практическому служению поместной церкви и/или одной деноминации. А что насчет церкви вселенской? Что насчет парацерковного служения – миссионерского, социального, иного? Разумеется, целью всей жизни христианина и любой христианской деятельности должно быть богопоклонение и богослужение в самом широком смысле этих слов. Но разве исчерпывается прославление Всевышнего верностью модели конфессионального и пасторско-проповеднического богословия? Ведь существует, как минимум, еще один вид богословия.

В частности, С.Пэтти отмечает, что целый ряд работников христианского образования разными словами выражают одну и ту же мысль: “Да, богословие должно быть практичным и актуальным для христиан данной местности и данной эпохи, но это не значит, что оно должно быть разбавленным и сведенным к какой-то минималистской традиции местного разлива”. Так что же это за богословие и нужно ли оно церкви?

По большей части, речь идет о так называемом академическом богословии, под которым подразумевается интенсивное, детальное и углубленное изучение и (пере)осмысление Библии и традиционного христианского и/или конфессионального вероучения. На практике это означает изучение тех или иных тем, проблем и текстов, творческую их обработку и устную или письменную презентацию результатов для служителей и членов церкви, а также всех интересующихся. То есть, речь идет об экзегетике Писания, богословских дискуссиях и предложениях по решению этических, философских и социокультурных проблем с христианской позиции. И вроде бы это тоже должно быть необходимо церкви. Но вот тут-то как раз и возникает сложность: на деле, это нужно не всей церкви, не всегда и не так сильно.

В частности, многие пасторы из Украины и России считают, что богословы (в смысле, христиане с богословским образованием) – это «эффективные миссионеры и благовестники… пасторы и служители для поместных церквей, которые будут способны правильно толковать Библию, [а также] (а) …лучше познавать Христа и ежедневно учиться у Него; (б) искать волю Божью и пути ее исполнения в ежедневной жизни; (в) как образованные служители, быть смиренными, сохранять уважение к своей домашней церкви, особенно, к старшему поколению пасторов и служителей» (согласно результатам опроса Т. Дятлика). То есть, для пасторов существует только «репродуктивное» богословие, то есть теология как традиционалистское повторение статичного вероучения и принятого толкования Писания. Богословие же, как нечто более динамичное, академичное, критическое и творческое вызывает непринятие, непонимание и отвержение.

М.Черенков называет подобное пассивное и ограниченное восприятие богословия «воспроизведением невежества» (в смысле малообразованности и ограниченного мировоззрения), а построенное по этому принципу образование – «образованием, которое подтверждает компетенцию («авторитет», «солидность») красивым дипломом».

В.Лебедев соглашается с некоторыми страхами «братьев», но все же не перестает удивляться: “Само собой разумеется, что заблуждения и антиевангельские компромиссы рождаются и в среде ученых-богословов. Но в этом случае хотя бы известно с кем и что можно обсуждать. В случае же с «народным богословием», боящимся некоего “враждебного призрака”, которого оно, в свою очередь, прозвало «богословием», не знаешь с кем и о чем говорить. … Может быть, следующее поколение христиан-славян предпочтет богословие как обязательную духовную и интеллектуальную дисциплину спонтанному «народному богословию» и не будет бояться призраков и выдумывать их?”

В любом случае, страх перед богословием и гиперкритическое отношение к нему, как критико-креативной дисциплине, работающей с Писанием и доктриной – это не выдумка. Исследование С.Пэтти свидетельствует о том, что целый ряд пасторов (и даже молодых лидеров) из стран Восточной Европы считают богословское академическое образование опасным, подчеркивая, что оно дает «только знания», «уничтожает понимание личного призвания» в человеке, да и вообще, богословие является неинтересным, поверхностным и не связанным с жизнью занятием. Соответственно, напрашивается вывод о том, что немало служителей и рядовых евангельских христиан полагают, что академическое богословие не важно, хотя не отрицают ценности «практического» – то есть, пасторско-проповеднического и народно- или лично-духовного богословия.

К какому выводу можно придти? Мысли о “нужности” богословия в евангельской церкви

Итак, вполне очевидно, что евангельское богословие вполне живо, хотя не все богословие нужно. А на самом деле, какое именно богословие нужно церквам по мнению этих самых церквей в лице их служителей?

Во-первых, богословие как обычная личная духовность, которая подразумевает lex orandi и lex credendi из древней христианской максимы: молитва и осознанная вера. Во-вторых, богословие как lex proclamandi или традиционное толкование Писание, повторение консервативных утверждений вероучения данной деноминации и пересказ же мнений авторитетных братьев прошлого и настоящего в рамках проповедования, благовестия и бесед. Иными словами, богословие понимается как (1) минимальное осмысление традиции и (2) репродукция устоявшейся системы вероучения на основании принятого толкования Библии. Такие типы богословия признаются необходимыми и нужными церкви.

При этом, в понимании представителей конфессионального и пасторско-проповеднического типа богословия нет места таким понятиям и ценностям, как «исследование», «профессиональная компетентность», «знание богословия и философии», «дискуссия», «интеллектуальная честность», «критическое и творческое мышление» и т.д. То есть, богословие, как (3) критическое и творческое изучение и переосмысление Библии и христианского вероучения, что многие именуют «академическим» типом теологии, так или иначе не признается нужным церкви.

Получается, что богословие, как примитивное, фривольное обдумывание и как закрытая система, условный текст – это можно. Но богословие, как напряженная интеллектуальная работа, профессиональная деятельность и творческий процесс – это почему-то «низзя». Как верно указывает О. Турлак, это явно «указывает на идеологический кризис в евангельском сообществе, которое ускоренным темпом “производит” работников-исполнителей и игнорирует подготовку идеологов-мыслителей».

Читать В.Лебедев, “О народном богословии”

А ведь, что интересно, по мнению Мирового экономического форума (World Economic Forum), в 10 ключевых навыков, которыми должны обладать эффективные и успешные люди любой сферы деятельности в 2020 году, входят следующие: решение комплексных проблем, критическое мышление, способность к творчеству, эмоциональный интеллект, умение выносить суждения и принимать решения, способность договариваться и когнитивная гибкость. И хотя все эти вещи прямо не связаны с богословием и духовным образованием, я рискну выразить иное мнение: если понимать – и практиковать, преподавать и развивать – богословие как мышление и критически-креативный процесс, то, как минимум, некоторые из указанных навыков однозначно разовьются у такого теолога. Аналитическая работа научит умению делать обоснованные суждения; изучение различных и во многом не согласных друг с другом текстов заставит научиться уважать чужое мнение; коллегиальная работа и богословские дискуссии «натренируют» способность договариваться и проявлять когнитивную гибкость; само умение мыслить творчески послужит и развитию самого богослова, и его богословия, и церкви, которой уже сейчас приходится искать ответы на все новые и новые вопросы культуры, мировоззрения, социума и т.д.

Более того, продукт работы таких мыслящих, говорящих и пишущих теологов может быть весьма полезен в практической жизни церкви. Подготовка хороших библейских комментариев (вроде готовящегося сейчас усилиями большого коллектива под эгидой ЕААА “Славянского библейского комментария” [6]), результаты социологических исследований о жизни и служении церкви (к примеру, проводимого ассоциацией «Духовное возрождение»), философско-богословские, исторические и практико-богословские исследования (к примеру, проводимых под эгидой Ресурсно-исследовательского центра ЕААА), – все это может дать немало информации и мыслей. Причем немалому числу самых разных церковных читателей.

Чтобы церковь оставалась церковью, ей, безусловно, нужно богословие как обдуманная вера, верность традиции и традиционное повторение древних и не очень символов веры и братских убеждений. Но не в меньшей степени ей необходимы: умение творчески мыслить, способность исследовать и переосмысливать как свое наследие (прошлое), так и свои задачи (настоящее и будущее). Поэтому развитие академического богословия, на мой взгляд, является одной из важнейших задач евангельского сообщества Восточной Европы, в целом, и Украины, в частности. Ведь народное богословие обеспечивает церковь личностным измерением веры и жизни, пасторское и конфессиональное богословие придают ей устойчивость и укорененность в традиции, а академическое богословие позволяет двигаться вперед, в будущее, и вверх, к постижению высоких и прекрасных Божьих истин. Разве нет?

Примечания

[1] Т.Дятлик, «Что ожидают пасторы и поместные церкви бывшего Советского Союза от богословского образования в начале XXI века?» Богословские размышления 10 (2009), 72-96.

[2] S.Patty, “A View of Theological Education in Central and Eastern Europe.” Part 1 (January 2015). A Joint Project of Mission Eurasia and Josiah Venture in Partnership with Dialogues In Action (unpublished).

[3] П.Бегичев, «Особенности постсоветского богословия», в Форум 20. Двадцать лет религиозной свободы и активной миссии в постсоветском обществе. Итоги, проблемы, перспективы евангельских церквей. Материалы к дискуссиям, ред. М.Черенков (К.: Дух и Литера, 2011), 136-154; В.Гура, «Условия и уровни развития отечественного евангельского богословия», Богомыслие 16 (2015), 50-63; А.Дубровский, «Богословский фундаментализм как тормозящий фактор в развитии евангельских церквей постсоветского периода», в Форум 20, 27-44; В.Лебедев, “О “народном богословии”, “призраке богословия” и богословской дисциплине,” Христианский мегаполис (19.06.2014) https://xmegapolis.com/о-народном-богословии-призраке-бого/ (Доступ: 01.02.2016); О.Турлак, “О докторской степени и христианской интеллигенции”, Христианский мегаполис (13.08.2012) https://xmegapolis.com/о-докторской-степени-и-христианской-и/ (Доступ: 01.02.2016); О.Турлак, «Славянское евангельское богословие… или же его отсутствие?» Христианский мегаполис (10.11.2011) https://xmegapolis.com/славянское-евангельское-богословие/ (Доступ: 01.02.2016); М.Черенков, «Кадры Церкви: проблемы и задачи христианского образования на выходе из постсоветского транзита», в Традиция подготовки служителей в братстве евангельских христиан-баптистов. История и перспективы: Сборник статей (М. : РС ЕХБ, 2013), 254-261.

[4] См. Бегичев, «Особенности постсоветского богословия», 140-144.

[5] О.Турлак, “О докторской степени и христианской интеллигенции”.

[6] Славянский библейский комментарий [Slavic Bible Commentary] http://sbc.e-aaa.info.

Фото: Р.Ткаченко | Facebook

* * * * * * *

© 2016. Все права сохранены. Р.Ткаченко и “Христианский мегаполис”.

Материал опубликован с письменного разрешения Р.Ткаченко.

Примечание: Мнение редакции не всегда совпадает с мнением авторов публикуемых материалов, однако это не препятствует публикации статей, написанных с разных позиций и точек зрения. Редакция не несет ответственности за личную позицию авторов статей и возможную переписку между авторами материалов и читателями.

При цитировании материалов портала “ХМ” в печатных и электронных СМИ, гипер-ссылка на издание обязательна. Для полной перепечатки текста статей необходимо письменное разрешение редколлегии. Несанкционированное размещение полного текста материалов в печатных и электронных СМИ нарушает авторское право. Разрешение на перепечатку материалов “ХМ” можно получить, написав в редакцию по адресу: christianmegapolis@gmail.com.