В когтях ужасного бога? (часть II) Виктор Шленкин отвечает Юрию Стасюку
От редакции: Предлагаем Вам материал Виктора Шленкина, докторанта богословия, ассистента профессора Университета Цюриха (Швейцария) в ответ на интервью Юрия Стасюка редактору “ХМ” Олегу Турлаку, ранее опубликованное на нашем портале.
От автора: В первой части я писал, что мой оппонент [Ю.Стасюк] так и не смог принять на себя бремя доказательства существования Бога и достойно пронести его перед внимательным взором некоторых своих читателей. Проблема скорее заключалась в том, что между библейской картиной мира и фактом существования или несуществования Бога нет прямой связи. Даже Ричард Докинз и Умберто Эко в каком-то смысле не исключают из своей картины мира необъятного бытия «Высшего Разума». Однако они отказывают в праве на существование «библейскому Богу». Если Бог и есть, то, скорее, это не тот Бог, о котором говорит христианство, скажут они. При этом, тот же Докинз приводит многочисленные карикатурные, а где-то и гротескные зарисовки кровожадного Яхве, который посылает перед Собой смерть, чуму и прочую нечисть, чтобы истребить и запугать своих врагов. Во второй части, следовательно, мне хотелось бы дополнить общую картину и по-прежнему, в публицистической манере, привести доводы для более широкой аудитории, почему библейская картина мира, а, точнее, библейское предание до сих пор является актуальным источником и документом для нашего общества.
КОГДА СБИВАЕТСЯ ДАТЧИК НРАВСТВЕННОСТИ
Чтобы читателям было понятно, я еще раз подчеркну свой тезис: то, что Бог уничтожает Своих врагов и даже допускает болезни и смерть Своих героев, – не может служить доказательством того, что Он не существует. Античный бог Зевс убивал своих врагов, коварно испытывал своих героев, однако греки не говорили, а «Зевс-то голый»! То бишь, не сомневались в когерентности своей картины мира. Если нам что-то не по душе, это еще не означает, что такой предмет должен быть стерт из нашего сознания. Многие христиане, например, верят, что сатана существует. Хоть он и является фигурой скорее неприятнейшей. Те же христиане, порой, без особого труда соглашаются, что, если Бог и ведет себя как-то необъяснимо, а, порой, и ужасно, – все это объясняется тем, что ответы на сии вопросы мы не можем получить в силу своей ограниченности. Не все могут поспешить за Ним и понять, что у Него там на уме.
Читать интервью Ю.Стасюка “Путь от веры к атеизму”
Но давайте пока оставим теологию в стороне. К ней мы еще вернемся. Представим, что Бога нет. Что общество теряет? Обычно, в таком случае христиане припоминают атеистам слова Достоевского: «Что же, если Бога нет, то все позволено?» (См. «Братья Карамазовы»). В такой момент последние подпрыгивают и заявляют: «Как же так? Ведь я вполне себе живу высоко-этической жизнью, как, впрочем, и многие другие светские люди, которые не ходят в церковь». Причем, некоторые истовые верующие этим похвастаться не могут.
Вполне-вполне может быть…
Но проблема не в том, что атеисты и агностики могут и хотят жить высокоморальной жизнью. Проблема в том, что если Бога нет, то нет абсолютных и истинных ценностей. Получается, что только социум способен их определить. Например, российское общество, забрав Крым, называет сей акт пьесы: «возвращение домой». А США и Европа называют это аннексией. Пойди, разберись… Поэтому, нужен некий стоящий над обоими лагерями закон, который определяет это действо либо как вероломное, либо как легитимное. Человеку нужен нравственный компас, и если его нет, он, как дитя, может натворить что-то страшное.
Европейское общество, кстати, вполне светское, высоко ценит права человека. Мы верим, что общество смогло сформулировать эту ценность под влиянием другого общественного катализатора: богословского образования и просвещения. Не будь христианства, плясали бы мы до сих пор шаманские пляски и прыгали бы с бубнами перед ночными кострами. Но здесь не это важно. Важно то, что все наши этические, культурные и социальные коды стали бы относительными. Эти коды диктовали бы сильные мира сего, как это было в древние времена. В том историческом периоде слабые народы платили дань империи, а римляне объясняли эту реальность волею своих богов.
И вот, когда происходит сбитие показателей на датчиках – особенно в головах элиты – происходит катастрофа. Могу сказать про Россию. Ввиду бесконечного воровства нашей бюрократической верхушки, ввиду преследования и убийств видных журналистов и политиков, заметно, что даже светские нехристианские интеллектуалы все чаще начинают использовать такие фразы как: «Это уже за гранью понятий добра и зла» или «Гореть им всем за это в аду», а также «Бог не фраер…», «Бог все видит» и пр. Заметьте, к таким понятиям прибегают тогда, когда общество находится в глубоком кризисе. И, напротив, когда кризиса нет и работают все институты, когда появляется досуг и растут кузнецы по подготовке интеллектуалов-гуманитариев, общество начинает серьезно задумываться, а зачем ему вообще далась эта религиозная повестка? И наступает безумие. Как в случае Навуходоносора и его Вавилона (Хм, Бог, не я ли…).
В этом смысле общество очень походит на человека, который научился пользоваться столовым прибором без помощи отца, а потом постепенно освоил и другие механизмы управления и контроля над Вселенной. В конце-концов, он пришел к выводу, что родители ему больше не нужны. Не стоит говорить, что это совсем плохо. Церковь смогла адаптироваться в языческом обществе, значит, со временем она адаптируется и к светскому. И везде она заплатит за это определенную цену. Если в язычестве некоторые церкви нашли благодатную почву для синкретизма, то в светском обществе некоторые общины доходят до явных крайностей: рукополагают геев, пасторы сожительствуют со своими прихожанками, венчают и причащают животных, поощряют универсализм, возвеличивают до неразумия религиозный экуменизм, принимают пожертвования и десятины (как налог) у неверующих и пр. Другими словами, даже в христианстве сегодня очень трудно разобраться с абсолютными истинами. На данный момент европейские христиане абсолютизируют толерантность. И проблема не в том, что толерантность – плохо, а в том, что она обращается против самих верующих. Нельзя говорить неверующему, что он может из-за своих грехов, оказаться «не там, где надо». Это нетолерантно! Протестант в этом случае не может сказать, что культ фетишей противоречит библейскому преданию и приводит к опасности идолопоклонства (как и любой другой фетиш в самом протестантизме). «Это неполиткорректно и ты, Виктор, не можешь знать, что происходит в душе человека» (разговор из «личного и неопубликованного»).
Так, светский человек, и даже христианин, в каком-то смысле начинает стесняться некоторых истин. В смущении он убирает Слово куда подальше, ведь недаром автор послания к Евреям назвал Слово «мечом обоюдоострым». А оружие на публике – вещь брутальная.
Тут нужно снова отметить, что церковь в свое время сама была воспитателем европейского общества. Но потом оно, общество, превратилось в блудного сына и заставило “отца” разделить имение. Ныне сие общество до сих пор скитается где-то по распутьям. Но, в целом, сохранило облик своего воспитателя. Законы работают, краны текут, тепло подается. А в душе тем временем пустота.
Так или иначе, общество должно согласиться, что есть относительные правила и правила абсолютные. Порой, кстати, нужна еще и мудрость, чтобы увидеть между ними разницу. Убить человека, например, есть зло. Ценность человеческой жизни – абсолютна (для атеиста, конечно, это тоже ценность, но… не абсолютная, скорее конвенциональная). С другой стороны, в Ветхом Завете есть многочисленные указания, когда человека должны убить, побив камнями. В этом случае, убийство человека не перестает быть злом. Но это есть необходимое зло во избежание большего. Именно так понимали эту заповедь иудеи. Здесь нет противоречия. И наше общество этому научилось. «Человек создан по образу и подобию Бога» – это прочно вгрызлось в сознание западного человека. В России же царствует дарвинизм: «Убили солдата? Ничего! Наши бабы еще нарожают», – говорит генерал. Ввиду того, что символы РПЦ МП уже давно профанированы и взяты на вооружение государства-людоеда, не стоит тут говорить, что страна наше-де христианская. Символы есть, а христианства-то, пшик, и нету! На западе – наоборот: Символы давно выброшены в чулан, кирхи превращены в танцевальные площадки, а христианство, приняв форму «общеевропейских ценностей», перетекло в законы, конституции, официальные документы, юридические параграфы и протоколы. В каком-то смысле оно буквально стало «солью земли», принципом законодательств.
ФИЛОСОФИЯ – ВСЕ ЕЩЕ СЛУЖАНКА ТЕОЛОГИИ, А НЕ НАОБОРОТ
Но вернемся теперь к теологии. Христианское учение претендует на весьма серьезное место в жизни современного человека. Его претензия заключается в том, что картина мира в христианстве наиболее выразительна, ясна, эстетична, наполнена смыслом и обладает эпистемологической когерентностью, чего не скажешь об атеизме или агностицизме. Случись у человека горе – размышляй. Свалилось счастье? – благодари и веселись. По сути, к христианству не подобраться. Христианство – это не тот заправский великан со слабым сердцем, который может свалиться мертвым, нанеси в него удар иглой. А вот атеизм походит на Кощея, чей ларец с яйцом и иглой, хранится далеко не в самом удаленном месте. Сундук, зайца и утку всегда можно найти в какой-нибудь библиотеке.
Необходимо подчеркнуть: атеизм не предлагает человеку ни веру, ни надежду, ни смысл. Взамен он предлагает нам квази-религиозный язык и отповедь: «Уж так распорядилась матушка-природа». Конечно, некоторые доводы атеизма и материализма против церкви (т.е. против конкретных жуликов-иерархов) могут быть вполне заслуженными. Но и христиане часто критикуют своих сторонников и лидеров за моральные преступления. Атеисты вполне могут критиковать некоторые догматические представления других религиозных направлений, а также ересь в самом христианстве (например, культ фетишей). Но и христиане с этим запросто справляются. В одном проблема: атеистическая догматика не может опровергнуть Бога, но набрасывается с кулаками на вполне легко идентифицируемые злоупотребления в церкви. Однако, повторим: это делают и сами христиане. Велика разница…
Именно в христианском учении утверждается важность и смысл сотворения. К тому же, как было сказано, христианские проповедники говорят об Абсолютных Моральных Ценностях. Они утверждают, что зло будет наказано, а праведники воссияют как солнце. Они напоминают об ответственности человека за мир в мире. Вещают о важности гармонии и прощения. И если эти тезисы христианского учения диссонируют с тем фактом, что история Израиля полна кровавых событий, где Бог повелевает вырезать деревни и села, то здесь есть всего лишь место для глубоких размышлений: зачем Бог так поступал? Могло бы быть иначе? А что, если бы в Палестину пришли не вооруженные до зубов евреи (по-сути, они как раз-таки и не были вооружены), а снаряженные «четырьмя духовными законами» баптистские проповедники? Что было бы тогда? А что, если за всеми этими повествованиями экзегеты найдут всего лишь саги, легенды и мифы? Важно подчеркнуть, что вопросов остается много. И все же. Бог открывается как Страшный Судья. Но оказывается Плотником из Назарета. Старцы из книги «Откровение» в испуге и благоговении от славы Великого Престола пели: «Свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель…». Однако этот Лев из колена Иудина, как будто грозно восседающий на троне, на поверку оказывается Агнцем приготовленным на заклание. А это говорит о многом.
Атака на Бога, что Он-де приказывает убивать женщин и детей – это очень серьезный аргумент против характера Бога, против его справедливости и любви (если Они у него есть, напомнят атеист и агностик). Но это не аргумент против Его существования. Архиважно отметить, что в этом пункте читателю должно быть предельно ясно, что критика Бога за геноцид хананеев не имеет прямого отношения к вопросу Его бытия.
Но теперь я хотел бы спросить себя самого: а были ли случаи среди библейских авторов, когда они тоже не понимали Бога и выносили – как заправские современные атеисты – на суд вопрос о Его существовании??? И тут, скажем прямо, библейские герои истово критиковали Бога, но… они не смели утверждать, что Его нет. Вспомним например тот случай, когда Аврам не мог долгое время родить Исаака. Аврам отверг Бога? Нет. Давид, будучи помазан на царство, никак не мог долгое время полюбоваться своей короной. Давид совершил после этого апостасию? Нет. А наш любимый герой Иов вообще был отдан на растерзание сатане. Отверг Он Бога? Нет, нет, и еще раз нет. Не нужно говорить, что Иов, вообще-то, хотел судиться с Богом и был уверен, что выиграет суд…! А если читать псалмы Давида, то мы с удивлением обнаружим дневники непрекращаемого нытья: «Ну где ты там, Бог? Вот, враги обступили меня и проходу не дают. Ну когда Ты дашь им по зубам? Слабо Тебе вступиться за такого праведника, как я? Ведь я, типа, на Тебя уповаю, а не на какого-нибудь истукана!» И в конце этого нытья Давид как бы утешает себя, наматывая слюни на кулак и поправляя пыльную корону: «Ну, ничего, погодите у меня… Бог вам просто отсрочку дает: рано вам радоваться»… и далее: «На Тебя уповаю, Ты – моя опора и скала» и далее по тексту…
Забавно, что Псалтирь – это книга-сборник библейского канона, которую христиане, вроде как, и знать должны. Эта книга во многих местах содержит выразительные записи о том, как человек постоянно недоумевает пред Богом: «Ну, как там у Тебя наверху? Мой факс дошел?» Вот, например, и духи праведников в Книги Откровение спрашивают у Бога: «Ну когда Ты отомстишь за нас?». Другими словами, библейские герои явно не похожи на современных атеистов, которые постоянно упрекают Бога за некорректную метафизическую картину мира.
Эти аспекты и вопросы объявились не на пустом месте. Скептикам легко сомневаться о существовании Бога, когда они смотрят на зачистки христиан в Нигерии или на засуху и голод в Судане. Но если посмотреть на это со стороны, то многие люди, которые находятся в эпицентре этих потрясений, веру как раз-таки приобретают и укрепляют. А те некоторые, «которым дай повод», вдруг находят повод и свою веру теряют. Вера, другими словами, – дело тонкое. Поэтому имеет смысл еще раз подчеркнуть, что люди обретают веру в самых своеобразных и удивительных обстоятельствах, но фундаменталистское понимание Библии здесь не играет никакой роли. С другой стороны, некоторые веру легко отбрасывают. И не обязательно из-за того, что кто-то прочитал Докинза или Хитченса. Вера – это основная потребность человека. Она вырастает из многих факторов: воспитание, общение, окружение, книги, личный поиск и… интеллектуальная и эмоциональная открытость, помноженная на мужество.
Именно по этой причине философия всегда будет оставаться служанкой теологии. Некоторые, правда, переставляют их местами. Ведь в чем проблема? Вышедшие из христианства атеисты винят Библию в том, что она не предлагает ответы на метафизические ожидания и запросы их интеллекта. Однако запросы интеллекта не является единственным. Две мировые войны частично показали недееспособность определенных посылов модернизма, который был построен исключительно на запросах прогресса и науки. Ведь есть не только научные запросы, но и эмоциональные. Поэтому не ошибаются те христиане, которые по прежнему платят метафизике зарплату, напоминая ей ее задачу: «Обслуживай интересы богословия. Не наоборот!».
“БИБЛИЯ: СЛОВО ЧЕЛОВЕКА, СТАВШЕЕ СЛОВОМ БОЖЬИМ” (Д.БОНХЕФФЕР)
А что Библия? Дело в том, что Библия является, в некотором смысле, окном в прошлое. Человек, читая Библию, находит в ней древнюю историософию, где многочисленные, часто анонимные, авторы от третьего лица (!) рассказывают – среди всего прочего – кто кого убил, кто с кем переспал, кто кому проявил неверность, кто кого предал, отдав в рабство. Это история о том, как далеко заходят алчность и гордыня. До чего доводят страхи и неверие. Будьте уверены, те, кто делал эти записи ни за что бы не догадались, что однажды их будут издавать по всему миру тысячными и миллионными тиражами и, порой, в золотых переплетах. Им было бы невдомек, что их записи окажутся где-то на подставке рядом с алтарем, впитывая в себя дым от благовонных курений. Если бы они захотели написать книгу по метафизике, вероятно, ее бы не стали читать. Они совершенно не ведали, что их записи о мщении и кознях Бога для кого-то станут камнем преткновения. Смертность в древнем обществе была настолько высока (особенно при родах и после них), что люди в каком-то смысле не обращали на нее особого «философского» внимания.
Однако человечество нашло в этих записях что-то необычное. Эта находка оказала на людей такое воздействие, что они сразу побросали все свои лары и пенаты, взявшись создавать современную цивилизацию. Такой, какой мы ее знаем. Они еще долго не могли взять в толк, что это за Библия такая, что она меняет нравственный и даже физический облик человека. Были созданы различные метафоры, образы и понятия для того, чтобы объяснить загадку Писаний. При близком рассмотрении, все они дают сбой, хотя и обладают определенными преимуществами и достоинствами. Является ли Библия Божьим Словом? Тогда почему авторы описывают разговоры между людьми? Считать ли частью Божьего Слова карты Палестины во времена Авраама и карту Палестины во времена жизни Иисуса? А топографические данные считать ли частью Божьего Слова? Видимо, да. Ведь вчера наш проповедник в церкви, грозно подняв над головой Библию, сказал, что Она, мол, и есть Слово Бога. Если так, слова взятые курсивом – это слова Бога или переводчиков, сделанные для улучшения смысла текста? Бр-р-р-р… А в некоторых Библиях, особенно в англо-саксонском мире, некоторые отрывки из посланий Павла стоят в середине или в конце главы. В некоторых переводах пишут, что конец 16 главы Евангелия Марка, а также начало 8 главы Евангелия Иоанна – это поздние вставки, которых нет в самых древних манускриптах. Баптист- или пятидесятник-пиетист, услышав это, только досадно прищурится и скажет, что ты попросту хитер и пытаешься сбить его с толку. Это как раз-таки тот пример, когда их вере не хватает мужества для того, чтобы перейти на новый уровень существования. То есть сменить парадигму.
А что означает то, что Библия является боговдохновенной? Шептал ли Бог авторам Нового Завета? Тогда почему пророк Иоанн в книге Откровение пропускает греческие артикли перед существительными? Почему между тем же языком Луки и Вторым посланием Петра такая разница? Почему Павел говорит, что не помнит тех, кого он крестил в Коринфе? Странно тогда получается: Если Дух Святой вел и шептал, почему тогда Матфей и Лука используют Марка, а автор послания Ефесянам использует послание Колоссянам? (я не буду вдаваться в подробности о теории Двух Источников – как бы она ни была верна или неверна – этот дискурс всегда можно развернуть и направить в другое критическое направление).
Дело в том, что современная библеистика задает подобные критические вопросы именно ради самой нашей устаревшей догматики. И как Лютер однажды заметил, что учение об индульгенциях не имеет своего отражение в Новом Завете, так и библеисты замечают, что некоторые положения даже евангельских христиан не имеют никакого основания в Библии. И диапазон критических вопросов широк: от времени празднования Рождества (уж точно не зимой 25 декабря согласно Евангелиям), до действительного авторства отдельных книг Библии. Некоторые вопросы совершенно безобидны: никто на самом деле не знает сколько лет Иисус провел в служении и когда точно Он его начал и закончил. Другие вопросы могут насторожить очень консервативного верующего: Книги Моисея могли быть написаны не самим Моисеем, ведь не мог же этот великий пророк сам написать о своих же собственных похоронах? В последнем случае этому верующему, если он открыт и мужествен, можно еще многому поучиться и расширить свой кругозор. Мы имеем слабое преставление о том, как понимали историографию древние иудеи, так что христианам будет тут что обсудить. Но, в общем и целом, Библия – это исторический памятник, предание и документ церкви, свидетельствующий о жизни, делах, вере и практиках первых христиан. И мы под эти верования и практики творчески подстраиваемся.
Но стоит ли и далее называть тогда этот «документ» и «литературный памятник» Словом Божьим? А почему нет-то? Библия, хоть и древняя книга, напоминает мне веселого фермера, который дружески похлопывая свой старый трактор, называет его милыми именами, дразнит и хвалит. «Эх, старина, как славно , что ты есть у меня! Молодчинка! Здорово мы сегодня поработали!» Знает ли он, что трактор старый? Да. Но фермер в него верит, он знает, что он его никогда не подводил.
Однако, даже увеличивая круг критических тем, можно прийти к следующему решению: человек смотрит на Библию как путник смотрит в пустыне на прохладный родник. Этот источник дает ему силы, освежает, избавляя его от жажды. Путник может, с одной стороны, им просто наслаждаться, либо мучить себе вопросами: какой у этого ручейка источник? Какова вода? Какой в ней баланс химических веществ? Откуда она приходит? Она жесткая или мягкая? Можно ли ее долго хранить во фляге?
С другой стороны, он может делать эти две вещи одновременно: наслаждаться источником, выстраивая вокруг него Оазис Жизни, и писать монографии о своих соответствующих наблюдениях. Это зависит от страстей и интересов человека.
ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
Здесь я кратко рассмотрел несколько вопросов: атеизм, нравственность, церковь и Библия. Последние три фактора не всегда тесно связаны друг с другом, хотя, между прочим, вроде как должны. Церковь должна вроде быть нравственной. Но что делать со средневековьем? Библия должна быть аккуратно истолкована церковью? Но отчего некоторые иерархи в ее истории говорили крамолу, вроде: «Библия порождает ереси?» И прочее. Эти вопросы по-прежнему останутся открытыми. Но те, которые служат Богу сердцем, душой и разумом всегда будут находить для себя не только новые вопросы, но и ответы к ним.
«Ищущий находит и стучащему отворят».
© 2016. Все права сохранены. Виктор Шленкин и “Христианский мегаполис”.
Материал опубликован с письменного разрешения В.Шленкина.
Примечание: Мнение редакции не всегда совпадает с мнением авторов публикуемых материалов, однако это не препятствует публикации статей, написанных с разных позиций и точек зрения. Редакция не несет ответственности за личную позицию авторов статей и возможную переписку между авторами материалов и читателями.
При цитировании материалов портала “ХМ” в печатных и электронных СМИ, гипер-ссылка на издание обязательна. Для полной перепечатки текста статей необходимо письменное разрешение редколлегии. Несанкционированное размещение полного текста материалов в печатных и электронных СМИ нарушает авторское право. Разрешение на перепечатку материалов “ХМ” можно получить, написав в редакцию по адресу: christianmegapolis@gmail.com.